Перевод Asti

Глава первая

Кассандра не видела, как произошла авария, но времени полюбоваться на нее после того, как все случилось, имела более, чем достаточно. Двигаясь по по Сансет, она остановилась на красный свет на перекрестке около Tower records. Когда зажегся зеленый, Касс направила свою Тойоту через перекресток. И услышала визг тормозов, звук автомобильного гудка, а затем жуткий грохот, сопровождавшийся страшным ударом. После чего наступила полная тишина.

Касс застыла на мгновение, вдавив тормоз в пол. Машина не двигалась. Выпрямившись в своем кресле, Касс откинула с лица волосы и огляделась. Казалось, водители всех автомобилей на перекрестке резко нажали на тормоза. Она посмотрела налево и вскрикнула; какой-то внедорожник врезался в водительскую дверь ее машины. Касс взглянула поверх капота на человека по ту сторону лобового стекла. Зажав в руке мобильный телефон, он в свою очередь уставился на нее, открыв рот - потрясенный и неподвижный. Некоторое время они смотрели друг на друга.

Касс снова огляделась. Ни одна из машин не выехала на перекресток. Они будто застыли. Было очень тихо. Никто не сигналил, не кричал, не бежал, зеваки тоже не собирались. Все, кто уже присутствовал, казалось, были неспособны двинуться с места – закрыв рты руками, они глядели на машину Касс.

Когда стало очевидно, что все машины остановились, Касс добралась до пассажирской двери, так как ее дверь была придавлена внедорожником. Она попыталась открыть дверь, но та не шелохнулась. Сбитая с толку, трясущимися руками, она попыталась снова. Бесполезно, дверь не поддавалась. Она посмотрела в окно, не мешает ли снаружи что-нибудь, но там ничего не было. Возможно, дверь каким-то образом заклинило из-за удара… Но окно было открыто, и она выползла наружу.

Стоило ей оказаться на перекрестке, шок отступил, сменившись беспокойством. Касс посмотрела вокруг. Никто не шевелился. Не было слышно ни звука. Шум дорожного движения, столь характерный для бульвара Сансет в любое время суток, полностью отсутствовал. Ни одна из дюжины машин, находившихся в поле зрения, не двигалась. Ни один человек из тех, кто стоял вокруг и в ужасе смотрел на нее, не двигался. Не было даже ветра.

А так ли это было плохо? Касс оглянулась на свою машину. Она была неподвижна, прижатая капотом внедорожника. Водительская дверь была лишь слегка вдавлена внутрь. И внутри ее машины кто-то был.

Приблизившись еще немного и заглянув в окно, Касс почувствовала, как руки ее похолодели и по спине побежали мурашки. Она все еще была в машине. Да, ее тело все еще было внутри. Оно было наклонено вперед, к рулю, и волосы падали ей на лицо. Они причудливо парили в воздухе, оставаясь в то же время неподвижными, и у нее появилось странное ощущение, что она смотрит не на тело, а не фотографию тела в движении.

Касс стояла, ухватившись в пассажирскую дверь и глядя внутрь машины. Там было ее тело. Руки на руле были ее. Она взглянула на руки, вцепившиеся в опущенное боковое стекло. Те же руки. Она взглянула на все остальное. То же тело. Та же белая рубашка и брюки цвета хаки. Она опять посмотрела на тело в машине. Парящие волосы скрывали ее лицо, но она знала, что это лицо было ее собственное. Сжав зубы, она резко отпрянула и оглядела перекресток – неподвижные машины, изваяния смотрящих во все глаза людей, восковую фигуру водителя внедорожника, вцепившегося в свой мобильный телефон и уставившегося ту Касс, которая была в машине.

Много лет назад, когда умер отец Касс, через несколько недель после похорон, ее мать устало сказала: «Жизнь продолжается. Просто она продолжается без него.» На самом деле, для Касс все выглядело иначе. Ты движешься. А жизнь останавливается.


Глава вторая

Касс не принадлежала к числу людей, склонных к истерикам и отчаянию. Она была скорее из тех, кто прячется, затаивается и молча обдумывает ситуацию. Именно это она и сделала. Внимательно осмотревшись вокруг, чтобы убедиться, что все замершие машины все еще неподвижны, она направилась к тротуару, села на скамейку на автобусной остановке и опять посмотрела на свою машину. Медленно оглядела место происшествия. Ничто не двигалось. Она посмотрела на небо. Оно было чистым, идеально голубым, но солнце, казалось, несколько потускнело.

Не возникло никакого сияющего туннеля, чтобы унести ее в небеса. Не появилось никаких демонов, чтобы утащить ее в преисподнюю. Она подождала еще несколько минут. Ничего. Она опять посмотрела на свое тело в машине. Внезапно ей захотелось оказаться подальше от представшей ее взгляду картины. Ей захотелось чего-то спокойного и обычного на вид. Дома. Стен вокруг. Тихого места для размышлений. Впрочем, теперь тихим было абсолютно все. Как если бы она умерла.

А ведь я говорила, - с иронией подумала она, - что если бы я умерла, я стала бы призраком и являлась бы Кеану. По крайней мере, таким образом я смогла бы увидеть, какой он, на что похожа его жизнь… как выглядит его дом… Она повернулась и посмотрела поверх холмов в сторону его дома. Ну ладно. Идти все равно больше некуда. А если так, то, похоже, у меня полно времени.

В еще ошеломленная и потрясенная, Касс пошла по Сансет в сторону перекрестка, от которого начиналась знакомая дорога, ведущая к цепочке домов звезд. По крайней мере, это позволило ей на чем-то сосредоточиться, пока часть ее сознания работала над проблемой проблем под названием Что Делать.

Медленно шагая, Касс прошла мимо автомобилей, застывших в ведущих на холмы переулках. Она остановилась и внимательно посмотрела на неподвижные человеческие фигуры за рулем каждой машины. Некоторые ехали с открытыми окнами, и их волосы неподвижно развевались. Это напомнило Касс о ее собственном теле, там, на Сансет – она отвернулась и продолжила восхождение на холм. Она не знала, какой будет толк от того, что она сейчас увидит его. Знала лишь, что прямо сейчас ей необходима какая-то цель, и эта вполне годилась.

Касс поднялась по крутой дороге, ведущей к бетонному сооружению. Вход в него был закрыт глухими воротами, двери гаража тоже крепко заперты. Сначала она не понимала, как ей подойти ближе. Протиснувшись между забором и окаймлявшей его живой изгородью, она прошла вдоль стены к дому. Почти на всем протяжении стена была слишком высока для того, чтобы на нее залезть. Но на одном небольшом участке поднимающаяся стена и спускающийся холм соединялись как раз на высоте ее вытянутой руки. Она подпрыгнула, уцепилась за край бетонной стены и, подтянувшись, вскарабкалась на нее движением, которое могло бы претендовать на звание наименее изящного в мировой истории вторжений.

Усевшись на стену верхом, Касс на мгновение задумалась. А этично ли это? Как насчет его права на неприкосновенность частной жизни? Ты всегда утверждала, что любишь этого человека (пусть и не знаешь его). Что это за любовь – вот так вламываться?

И ответила сама себе. Ты теперь призрак. Призраки занимаются тем, что являются людям. Так что, давай. Улыбнувшись про себя своему чисто символическому сопротивлению, Касс повернулась и спрыгнула вниз, во внутренний дворик Кеану, и обнаружила себя смотрящей в длинный, узкий, зеркально гладкий бассейн. Он был таким спокойным и сияющим, что походил на прямоугольное бирюзовое стеклышко… Она смотрела туда долгое мгновение, зачарованная абсолютной гладкостью воды. Потом она двинулась вокруг - к стеклянным дверям, которые были распахнуты, давая ей возможность войти в дом.

И он был там – сидел на черной кушетке и читал книгу. Так просто. Касс медленно вошла в гостиную, внимательно глядя на Кеану. Он был одет в линялые голубые джинсы и серую футболку. Он был бос. Его отросшие волосы были взлохмачены, а на затылке – немного спутаны и торчали вверх, как будто он не расчесывал их с тех пор, как встал с постели. Он не брился по меньшей мере неделю. Он смотрел в свою книгу, покусывая ноготь большого пальца левой руки. Он сидел, подогнув под себя ноги и засунув босые пятки между диванными подушками. Он был совершенно восхитителен и совершенно неподвижен.

Касс присела рядом с ним на кофейный столик и не сводила с него глаз. Вот наконец, я и приблизилась к тебе, - подумала она, а ты с тем же успехом мог бы быть восковой фигурой.


Глава третья

Касс сидела на кофейном столике и смотрела на Кеану. Ну и как вам вечность, если она, похоже, всего лишь огромный музей восковых фигур? Или это ад? Рассеянно размышляя, она скользила по нему взглядом. Это определенно была ирония судьбы. Вот он. И она полагала, что может делать с ним все, что ей вздумается, но… она потянулась и дотронулась до его волос. Они оказались неожиданно грубыми и жесткими. Наклонившись поближе, она посмотрела на них. И смогла убедиться, насколько тонкими были его волосы, она могла видеть их нежность, но когда она к ним притронулась, они оказались неподатливыми и твердыми, будто пластиковые.

Она в ужасе отпрянула. Если это был ад, он был изощренным. Дать ей то, чего она хотела больше всего на свете и лишить возможности этим насладиться. Как в случае с Танталом, прикованным посередине реки, воды которой отступали, когда он пытался пить.

Касс посмотрела на книгу в руках Кеану. «Лицо коррупции», гласило название. Должно быть, готовится к Night Watchman, - подумала она. Потянулась и нежно дотронулась до его руки. Рука была прохладной, но не холодной, но плоть на ощупь казалась твердой, как дерево. Касс опять отдернула руку.

Она сидела, не зная, что еще сделать. Наконец, она вздохнула и решила наслаждаться тем, что она могла извлечь из этой необычной ситуации. Она взглянула на его ступни, широкие, странной треугольной формы. Очень крупный большой палец. Пяток не видно. Свободные потертые джинсы обтрепаны у лодыжек. Если вы предпочитаете оттаптывать лишнюю длину своих джинсов, - мысленно услышала она голос Джефа Фоксворфи, - вы, определенно, деревенщина! Она слегка улыбнулась.

Она перевела взгляд на его колени, которые были прижаты друг к другу в трогательно-неудобном положении. Он держал книгу в правой руке - чтобы левой переворачивать страницы, предположила она. И так мило покусывал ноготь большого пальца. Касс заметила, что горловина его футболки была немного растянута, как будто он частенько в неосознанно хватался за нее и оттягивал от шеи. Держу пари, что он никогда не любил, чтобы что-то охватывало его шею, - подумала она.

Вновь взглянув на его лицо, Касс испуганно выпрямилась. Его глаза были закрыты. Раньше они закрыты не были.

Она опять наклонилась и посмотрела на прозрачные ресницы, лежащие на его щеке. Когда она вошла, они были распахнуты, и глаза смотрели в книгу. Она была в этом уверена. Протянув руку, она провела пальцем по длинному узкому носу и, прежде чем опять сложить руки на коленях, нежно прикоснулась к его губам. Внимательно посмотрела на его веки. Не в силах удержаться, потянулась и, едва касаясь, провела кончиком пальца по ресницам. Жестким, как щетинки зубной щетки. Касс в недоумении тряхнула головой.

На мгновение она залюбовалась его пальцами. Он мог бы играть на пианино, если бы захотел. Так хороши были его руки. Они совершенно не сочетаются с ногами, - подумала она, переводя взгляд с одних на другие. Она опять взглянула ему в лицо. Глаза были полуоткрыты.

«Господи, как странно», - произнесла она вслух. Это был первый звук, который она издала с момента аварии. Ее голос прозвучал так, как будто она разговаривала в комнате, наполненной пеной. Не было ни эхо, ни отзвуков голоса. Он был плоским, как доска. Она широко открыла рот, чтобы проверить, не заложены ли у нее уши, но нет. Она обдумывала это, скользя взглядом по негусто декорированной гостиной. Красивый восточный ковер, отличная стереосистема, несколько абстрактных картин на стенах… что-то еще. Типичное жилище холостяка. Она усмехнулась про себя.

Когда она опять взглянула на его лицо, глаза снова были полностью открыты. Теперь сомневаться в этих изменениях было невозможно. Когда она вошла, его глаза были широко открыты. Потом они закрылись. Потом открылись опять. Что это могло означать? И почему его волосы были такими жесткими?? Она протянула руку и опять потрогала их. Такие же грубые и жесткие. Для сравнения она потрогала собственные волосы. Они были мягкими и послушными, как всегда. Только она была реальной здесь. Все остальное, похоже, нет.

Касс снова взглянула в лицо Кеану. Теперь его глаза были подняты над книгой и смотрели немного вправо, как если бы его взгляд двигался в ее сторону. Но она не заметила этого движения. Она решила, что будет наблюдать за его взглядом, не отвлекаясь. И уставилась в темные глаза, направленные почти на нее. Интересно, каково это – быть им увиденной? Примерно через минуту напряженного наблюдения, она получила ответ.

Медленно, слишком медленно для того, чтобы увидеть движение, его глаза заняли такое положение, что смотрели прямо в ее. По спине Касс побежали мурашки. Казалось, он действительно ее увидел. Она знала, что это была всего лишь иллюзия, его дар, исключительная способность одним взглядом заставлять вас почувствовать контакт. Она видела это на церемонии на Аллее Славы, когда он позировал множеству фотографов, терпеливо поворачивая свое лицо к каждому из них. Отдавая свое лицо, подумала она, глядя как после этого он повернулся к толпе фанатов, медленно скользя по ней взглядом, чтобы дать им себя сфотографировать. Когда его глаза встречаются с твоими, тебе кажется, что он действительно тебя увидел. Это дар.

Но его глаза, темные и сияющие, продолжали напряженно вглядываться в нее, и Касс поняла, что они расширились, а их взгляд стал более пронзительным. Внезапно ей стало страшно. Похолодев, она вскочила, отшатнулась от него и устремилась обратно к двери. Но он не перевел взгляд вслед за ней. Его лицо сохраняло озадаченное выражение, а широко раскрытые глаза были по-прежнему устремлены туда, где она находилась раньше. Касс некоторое время с тревогой наблюдала, не повернет ли он лицо в ее сторону. Но этого не произошло. Она вышла наружу и постояла у зеркально гладкого бассейна, глядя вниз на город. Несколько раз она заглядывала в комнату - казалось, он даже не пошевелился.

Пока Касс медленно вышагивала по внутреннему дворику, ее сознание носилось по новому для него пространству как перекати-поле. Куда идти? Домой? А какой смысл? Должна ли я что-либо сделать? Почему он пошевелился? Это уже ад? Или пока чистилище? Ответов не было. В конце концов, после того, что казалось десятью минутами шагания и гадания, Касс рискнула снова заглянуть в комнату, чтобы посмотреть на Кеану. Она судорожно сглотнула, увидев, что его поза изменилась. Он выпрямился, одна нога стояла на полу. Книга лежала на коленях. Его правая рука теперь была вытянута вперед, будто пытаясь что-то найти там, где раньше сидела она. Его глаза все еще смотрели туда, где была она, но теперь их взгляд был беспокойным и испуганным. Его брови были нахмурены в тревоге и смятении.

Глядя на встревоженного Кеану, Касс пришла к двум заключениям.

Первое: Время не совсем остановилось, оно продолжало свое движение. Только медленно. Очень медленно.

И второе: Он ее увидел.


Глава четвертая

Касс осторожно приблизилась к изножью кушетки и посмотрела на Кеану. Он вглядывался в то место, где она сидела раньше, осторожно протягивая туда руку. Если он видел ее там, где она сидела тогда, мог ли он увидеть ее там, где она стоит сейчас? Проверяя эту мысль, Касс обошла кушетку сзади, находясь вне поля его зрения, и стала смотреть, не повернется ли он точно также к изножью кушетки. Но в течение бесконечных мгновений он продолжал смотреть в пространство над кофейным столиком и выглядел, как собственное изваяние - с изогнутой спиной, вытянутой рукой и темными волосами в шелковистом беспорядке.

Начиная тяготиться ожиданием, Касс забрела на кухню и осмотрелась. Кухня представляла собой чистую, сдержанную комбинацию из кремовой, белой и черной плитки и блестящих полированных стальных аксессуаров.

«Ну и что у тебя в холодильнике?» - пробормотала она и протянула руку, чтобы открыть холодильник. Но когда она ухватилась за ручку и потянула, ничего не произошло. Как будто холодильник был заклеен. Она потянула сильнее, потом вцепилась другой рукой в стойку и рванула из всех сил. Ничего. «Черт!»

Она постояла, обдумывая это, а потом вдруг вспомнила, как пыталась выбраться через пассажирскую дверь своей машины после аварии. Та ведь тоже казалась неподвижной. Призраки не могут открывать двери? Таков всеобщий закон?

Касс повернулась к шкафу и в качестве эксперимента потянула за ручку. Ничего. Она попробовала другую, потом еще.

«Вот дерьмо.» Она повернулась и раздраженно прошествовала обратно в гостиную, чтобы взглянуть, не смотрит ли Кеану теперь в сторону изножья кушетки. Нет, он все еще смотрел поверх кофейного столика. Он опустил руку и опирался ею о кушетку. Касс обошла вокруг и осторожно взглянула ему в лицо. Его глаза были задумчиво опущены, пристальный взгляд устремлен вниз, как будто он что-то обдумывал. Он не увидел ее в изножье кушетки, только на кофейном столике. Интересно.

Его брови были все еще нахмурены, и Касс протянула руку, чтобы нежно провести пальцем по его гладкому белому лбу. «Ты очень красивый», грустно прошептала она. Потом выпрямилась. Если время двигалось, просто очень и очень медленно, возможно, ей надо бы спуститься с холма и посмотреть, что происходит с ней самой.


Глава пятая

Касс поспешила вниз с извилистых холмов, обратно на Сансет. Взглянув было на часы, она поняла, что точно не знает, когда произошла авария. Сейчас ее часы показывали 2-15 дня. Приблизившись к перекрестку, она увидела, что теперь ее машина изменила положение и повернулась, оставив на дороге следы резины. Внедорожник продвинулся вперед еще на несколько футов, и обе машины, казалось, заняли окончательное положение. Касс подошла к окну и посмотрела на себя. Она лежала на руле, глаза ее были закрыты. Из носа текла струйка крови.

Если течет кровь, значит, я жива, - решила она, а потом подумала о том, что вдруг происходящее с ее телом отражается на ее… на том, что ходит, думает и чувствует, чем бы оно ни было. Она протянула руку и дотронулась до верхней губы, прямо под носом, ожидая ощутить влагу. Нет, ничего. Смогу ли я увидеть себя в зеркале? Она наклонилась и посмотрела в боковое зеркало со стороны водителя. Да, она могла себя видеть. Крови не было. Она посмотрела на часы на руке своего тела. Они показывали 12-10.

Люди на перекрестке, бросившиеся к ее машине и внедорожнику, замерли в невероятных летящих позах. Мужчина за рулем внедорожника теперь выронил телефон и, казалось, возился со своим ремнем безопасности. Несколько других автомобилей, пытавшихся избежать столкновения, застыли в странных положениях, выехав на соседние полосы. Касс с огромным интересом смотрела вокруг. Могла ли она сделать что-нибудь, чтобы помочь себе? Она вновь попробовала открыть пассажирскую дверь, но, конечно же, у нее ничего не вышло.

Касс села на бордюр и опять посмотрела на часы. Ну ладно, - решила она, будем рассуждать логически. Для меня прошло два часа, а в реальном мире – всего лишь несколько секунд. Каково же в данном случае соотношение времени? Она вернулась к своей машине, поднесла свою руку к руке своего тела и стала наблюдать за отсчетом электронных секунд. На часах на руке ее тела ничего не менялось. Прошла минута. Потом две. Она вздохнула и выпрямилась, потирая поясницу. Один из мужчин, бежавших к ее машине, казалось, закончил очередной шаг. Касс наклонилась и снова взглянула на часы. Наконец, часы на запястье ее тела, показали 45 секунд вместо 44. Четыре минуты ее времени равнялись одной секунде реального.

«О, Господи», - произнесла она с отвращением. Итак, вечность не была вечностью. А только казалась. Отлично. Поозиравшись еще некоторое время, Касс решила, что здесь она ничего уже поделать не может. Она повернулась и, за отсутствием лучших идей, направилась обратно на холмы, в дом Кеану.


Глава шестая

Касс понадобилось тридцать минут, чтобы опять подняться на холмы и перелезть через бетонную стену. Она вновь полюбовалась на бирюзовое стеклышко бассейна и прошла мимо него в гостиную. Кеану там больше не было. Его раскрытая книга валялась на полу обложкой вверх. Касс взглянула на длинный коридор, ведущий на кухню и увидела там его, стоящего и смотрящего в кухню. Его плечи были подняты, а руки – раскинуты в стороны. Глаза его были огромны. Своей позой он напоминал испуганного кота, поднявшегося на цыпочки. Имей он хвост, шерсть на нем стояла бы дыбом.

Касс повернулась, чтобы взглянуть, на что это он так смотрит. Дверь холодильника была открыта настежь, несколько бутылок с приправами лежали на полу. Все шкафы тоже были открыты. Каждая дверь, которую она пыталась открыть, теперь была широко распахнута.

«Оооёй», - выдохнула она. Означало ли это, что она действительно могла перемещать предметы … но не в «своем времени»? А лишь в «реальном времени»?

Она осторожно проскользнула мимо Кеану и вошла в кухню, осматриваясь в поисках чего-нибудь, при помощи чего можно было бы проверить эту мысль. Она заметила на стойке кофейную кружку и приблизилась. Слегка толкнула кружку кончиком пальца и начала ждать. В течение целой минуты ничего не происходило. Потом ей показалось, что кружка постепенно подвинулась в ту сторону, куда она ее толкнула. Касс задумчиво смотрела на нее. Действительно ли она подвинулась? Это было так медленно, что было трудно опеделить. Она опять взглянула на Кеану. Он уставился на кружку с выражением неподдельного ужаса на лице. О, да. Кружка подвинулась.

Касс сделала шаг в сторону. Казалось, что он ее не видел – лишь тогда, на кофейном столике. Наверное, он мог увидеть ее, только если бы она стояла очень спокойно в течение нескольких минут. Она остановилась перед ним на мгновение, а потом начала размышлять. Во времени Кеану он читал книгу, когда рядом с ним возник призрачный силуэт. Потом исчез. Потом, пока он думал, верить ли своим глазам, все двери на кухне с резким грохотом распахнулись, а теперь кофейная кружка поползла по стойке. Касс повернулась в сторону кружки. Да, та еще немного подвинулась, а волосы Кеану практически встали дыбом. Наверное, ей не стоило больше над ним экспериментировать.

Она выскользнула из дома и пошла вниз – обратно на место аварии. Было 3-20. 12-11 в реальном времени. Бегущий мужчина достиг ее машины и открыл пассажирскую дверь. Он стоял на коленях рядом с ее телом, положив пальцы на ее запястье. И смотрел на свои часы. Должно быть, считал пульс. Я жива, - подумала Касс. Ладно. Определенно, это была хорошая новость.

И что теперь?

Похоже, делать было больше нечего – только смотреть. Касс устроилась на скамейке, чтобы наблюдать за происходящим, как оно есть, но объекты двигались слишком медленно, чтобы это увидеть. Ее мысли где-то блуждали, потом она концентрировалась, чтобы подумать: «эта женщина теперь находится ближе? А этот черный джип выдвинулся на перекресток дальше, чем раньше?» Заскучав, Касс забрела в сувенирный магазин - ближайший, двери которого были открыты. Но попытка взять с подставки поздравительную открытку, чтобы прочитать надпись на ней оказалась настолько трудоемким процессом, что Касс сдалась и отправилась обратно – проверить, как идут дела.

Еще одна женщина достигла «Тойоты» и достала мобильный, вероятно, собираясь позвонить 911. Касс наклонилась между двумя озабоченными гражданами и взглянула себе в лицо. Ее глаза были полуоткрыты, взгляд был ошеломленным и расфокусированным. Касс снова отступила.

К черту все это. Она повернулась и, уже в третий раз, направилась обратно в дом Кеану. Что еще оставалось делать, кроме как пугать самого красивого мужчину на земле – до тех пор, когда она или очнется, или умрет и … возможно отправится в ад за то, что пугала такого милого человека. Перед тем как поспешить на холмы, она глянула на часы и задумалась. Восхождение к его дому от места аварии занимало тридцать минут. Значит, каждый круг в реальном времени равнялся пятнадцати секундам плюс то время, которое она провела в каждом из мест назначения. Она могла перемещаться туда и обратно между этими двумя точками, теряя не более 20-25 секунд в каждой. По крайней мере, это было интереснее, чем сидеть на одном месте, наблюдая за движением, слишком медленным, чтобы его увидеть.


Глава седьмая

Наверху в доме, Кеану, явно перепуганный, сполз на пол и сидел в коридоре, прислонившись спиной к стене и закрыв лицо руками. Даже пальцы на его ногах были поджаты. Бедные пальчики, - подумала Касс, вдруг почувствовав себя очень виноватой. Она встала рядом с ним на колени и нежно погладила по руке.

«Прости, мой милый! Я не хотела пугать тебя», - прошептала Касс. Но он, конечно же, ее не услышал. Звук, казалось, не мог перемещаться достаточно быстро для того, чтобы она могла воспринимать или воспроизводить его. Мир был беззвучен, кроме того момента, когда она говорила. Она огляделась в поисках средства общения. Возможно, она могла бы написать ему записку. Касс поднялась на ноги и прошла всю кухню, а потом и гостиную, пытаясь найти бумагу и карандаш.

Через некоторое время она нашла их возле телефона и подцепила карандаш пальцами. Потом тихонько потянула его вверх пока, примерно через 30 секунд, карандаш не поднялся над столом на расстояние, достаточное, чтобы его можно было обхватить. Но тащить его по воздуху тоже было делом безрадостным. Карандаш упрямо не хотел передвигаться в пространстве быстрее, чем невыносимо медленная волокуша. Наконец, Касс поднесла его к бумаге и начала изматывающее трудный процесс нанесения на нее букв.

Сначала она хотела написать ему целое письмо: «Дорогой Кеану, простите, что я так напугала Вас, я не хотела причинить Вам вред, я просто пыталась открыть двери и сначала, понимаете…» но карандаш сначала нацарапал что-то неразборчивое, потом продолжил двигаться в том же направлении уже после того, как она попыталась скорректировать его движение, а затем, поскольку она перестаралась, настойчиво потащился в противоположную сторону… В конце концов, ценой огромных усилий, Касс удалось неровными буквами написать: ПРОСТИ ЧТО НАПУГАЛА ТЕБЯ.

Со вздохом огромного облегчения, смешанного с досадой из-за того, что существовать в этом странном гипервремени так чертовски тяжело, Касс уронила карандаш (конечно, он не упал, а принялся парить в воздухе там, где она его отпустила). Затем начались жалкие попытки оторвать лист бумаги от блокнота – три минуты борьбы, когда она должна была действовать с величайшей осторожностью, чтобы не порвать бумагу. Наконец, лист отделился, и Касс медленно потащила его через комнату туда, где Кеану теперь заглядывал на кухню поверх своих пальцев. Она перемещала бумагу, надеясь, что если не будет слишком долго оставаться на одном месте, он не сможет ее увидеть. Дотащив лист до его лица и повернув к нему написанное прыгающими буквами сообщение, Касс отпустила бумагу и отошла, чтобы встать за дверью на другом конце коридора, откуда она могла бы, выглядывая из-за угла, наблюдать за его реакцией.


Глава восьмая

В течение почти 30 мучительных секунд реакции не было. Потом, бесконечно медленно, руки Кеану повернулись в запястьях (и Касс пришлось на минутку высунуться, чтобы еще раз полюбоваться его запястьями и кистями рук, а потом снова удалиться за дверь). Взгляд его глаз, огромных и черных, медленно переместился от кухни к листу бумаги, парящему прямо напротив его лица. Его голова начала медленное движение назад, в сторону стены, уклоняясь от внезапной атаки листа бумаги.

Черт. Я не должна была подносить ее так близко к его лицу, - подумала Касс. Она хотела быть уверенной, что он увидел записку, но теперь до нее дошло, что ему должно было показаться, что лист бумаги со свистом вылетел из-за угла и устремился ему прямо в лицо как мотылек - убийца.

Его голова придвинулась еще ближе к стене. Он неизбежно ударится головой о стену. Касс вздохнула, расстроенная собственной непредусмотрительностью. Он треснется головой о стену, и ты будешь в этом виновата! Она смотрела, как его голова все сильнее приближается к стене, пока расстояние между ними не достигло примерно дюйма. Тогда она робко приблизилась и сунула ладонь ему под голову.

Первые жесткие волоски коснулись ее руки, неподатливые и колючие. Ну почему его волосы и тело такие твердые, - подумала она. Однако, по мере того, как его голова приближалась к ее руке, волосы сгибались об нее, как и положено, и вскоре, как только голова легла ей на руку, горсть проволоки приняла форму ее ладони.

«Я не допущу, чтобы ты ударился головой о стену, прелестное создание», -сказала Касс Кеану. Его голова глубже легла в ее ладонь. «Бедняжка. Я такая дура. Чем больше я стараюсь не напугать тебя, тем больше я – ой, больно». Его голова придавила ее ладонь к стене. «Хватит, больно!» - решительно заявила она ему. Голова продолжала все сильнее вдавливать ее руку в стену.

«Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой. Ой», - сказала ему Касс. Наконец, давление ослабло, она выдернула руку из-под его головы и запрыгала в сторону, потирая ушибленную ладонь. Потрясла ею, после чего, немного обиженная, вновь взглянула на него.

«Ты не должен был так делать», - сказала она.

Теперь его губы были полуоткрыты, а руки двигались со скоростью, почти достаточной для того, чтобы увидеть, как он медленно выбросил их вперед, чтобы отбить атакующую его бумагу. Его колени еще больше согнулись, а пятки уперлись в пол, потому что он вскочил на ноги, чтобы избежать внезапной опасности - мучительно медленным движением.

Касс посмотрела на часы. 5-05 дня. «Ага! Пора проверить тело!» – сказала она Кеану и легко скользнула мимо него, перепрыгнув через его босую ногу.


Глава девятая

К тому времени, как она достигла перекрестка, прошло приблизительно 40 секунд. Вокруг ее машины уже собралось несколько человек, а кроме того, она заметила, что водитель внедорожника одной рукой показывает на светофор, а другой – на себя, очевидно, споря со свидетелем.

«О, ну конечно. Он был еще желтый, когда ты на него посмотрел, правда?», - сказала Касс, после чего отправилась проверять собственное состояние. Добрый самаритянин номер один снял пиджак и накинул на верхнюю часть ее тела, подоткнув под плечи. Женщина вытирала салфеткой кровь, шедшую у нее из носа. Касс взглянула на свое лицо. Ее глаза были открыты, но совершенно бессмысленны.

«Надеюсь, это не повреждение мозга», - произнесла она, ни к кому конкретно не обращаясь. Часы на запястье находящейся без сознания Касс показывали 12-14 дня. Касс окинула Сансет беглым взглядом в поисках приближающееся машины скорой помощи. Впрочем, прошло всего лишь три минуты. Посмотрев на место происшествия еще немного, она повернулась, чтобы отправиться обратно на холм. Шагая мимо замерших машин, она подумала, что могла бы набрать прекрасную форму, если бы всей этой ходьбой по пересеченной местности на самом деле занималось ее тело. А что занималось? Душа? Астральное тело? И существует ли такое явление как астральное тело? И как она может иметь два тела? Возможно, это ее призрак, и она может проходить сквозь стены, если очень постарается?

Касс остановилась и повернулась к ближайшему дому, находящемуся на расстоянии в четверть мили от дома Кеану. Это оказалась вилла с оштукатуренными стенами и испанской черепицей на крыше. Сделав глубокий вдох, Касс прошла по дорожке к дому и решительно шагнула в направлении ближайшей стены. Я дух, - подумала она. И врезалась в стену.

«Ладно, в жопу все это, я не дух», - решила она и вновь направилась к дому Кеану. Оглянулась по сторонам. Хорошо, что никто не видел. Она миновала красный спортивный автомобиль с блондинкой за рулем. Ее волосы были завязаны в свободный узел, а на голове был надет легкомысленный беретик.

«Ты ничего не видела», - сказала Касс девушке в открытое окно и пошла дальше – за поворот и вверх по последнему перед резиденцией холму. Через стену. Мимо бассейна. Через гостиную. Дальше по коридору. Ну, где Кеану? И где записка?

Она осмотрела кухню, потом прошла обратно по коридору и вошла в гостиную. Где впервые за весь день весело рассмеялась. Кеану был там – ноги широко расставлены, руки растопырены, как лапы атакующего медведя-гризли. В левой он сжимал каминную кочергу. На кочергу была наколота ее записка. Лицо разгневанное, рот широко открыт. Очевидно, он кричал что-то в пустую комнату, и вероятно, это было адресовано ей.

Ну, по крайней мере, ему больше не было страшно. Ведь так?

Скрестив на груди руки, Касс немного полюбовалась его агрессивной позой. Потом подошла поближе и приблизила губы к его уху, гадая, смогла бы она что-нибудь услышать, если бы подождала немного. Но стоп, разве свет не перемещается быстрее звука? Он увидел бы ее раньше, чем она успела бы что-то услышать. Она походила вокруг него некоторое время, чтобы не быть увиденной, и внимательно послушала, надеясь услышать хотя бы вибрацию, исходящую из его горла. Увы.

Ладно. Она повернулась в сторону кочерги и медленно, осторожно, сняла с нее свою записку. Потом потащила сопротивляющуюся бумагу (это было, как вытирать тряпкой разлившуюся овсянку) на стол, куда приземлился карандаш. Она отковыряла карандаш от стола и старательно написала: НЕ СЛЫШУ. Оттащив листок обратно к Кеану, она озорным движением поднесла записку прямо к его лицу и отпустила.

«Слушай, а какая у тебя спальня? Пытливые умы желают знать», - сообщила ему Касс и направилась мимо него в сторону спальни. Задержавшись на мгновение, она посмотрела на него сзади. Такая милая попка. Касс не смогла удержаться, чтобы не похлопать по ней, но на ощупь та напоминала две твердые дыни под жесткой мешковиной. Огорченная, Касс отвернулась и вошла в спальню.

Очень широкая кровать. Cерое с серебром покрывало. Серые простыни из очень тонкого полотна. Постель не заправлена. Многочисленные подушки разбросаны в разные стороны. Внезапно почувствовав сильную усталость, Касс упала в его постель и тут же пожалела об этом, потому что постель оказалась твердой, как асфальт.

«Ох», - устало сказала она и легла поверх жесткого беспорядка, с трудом пристроив голову на бетонную подушку. Уставилась в потолок. На этот потолок Кеану смотрит каждое утро. Она глубоко вдохнула, но запах, подобно звуку, нуждался во времени, и она ничего не почувствовала. Касс закрыла глаза, и ей показалось, что она куда-то проваливается. Мне нужно поспать, - подумала она и погрузилась в сон. Через несколько минут ее разбудил едва различимый звук сирены. Но стоило ей открыть глаза, как звук исчез.

Теперь постель казалась более удобной. Голова Касс медленно-медленно погрузилась в подушку, которой просто было нужно время, чтобы принять необходимую форму. Касс лежала в теперь-удобной-постели и рассеянно играла с прядью своих волос. Почему мои волосы мягкие, а его – твердые? - размышляла она. Она выдернула у себя один волосок который, как только она сделала попытку поднести его к глазам, начал перемещаться сквозь пространство со знакомым сопротивлением. Теперь, не являясь больше ее частью, он затвердел на глазах. Она отпустила его и удивленно смотрела, как он принялся неподвижно парить в воздухе.

Наконец, немного отдохнув, Касс спустила с кровати ноги и встала, чтобы посмотреть, как Кеану отреагировал на ее вторую записку. Она вошла в гостиную. Он застыл в странном положении, замахнувшись кочергой, словно бейсбольной битой, на ее приближающееся послание.

Касс вновь рассмеялась. «Правильно, милый! Бей ее!» Она прошла мимо него, любуясь на суровую гримасу, с которой он наносил удар по записке. Великий и ужасный! После чего направилась в сторону кухни, намереваясь немного прибрать учиненный ею беспорядок, и вдруг заметила, что на столе в столовой, стоит открытый ноутбук. Судя по приглушенному мерцанию экрана, он был включен. Касс приблизилась и наугад нажала на клавишу. Научившаяся быть терпеливой, она смотрела на экран 40 секунд, пока, наконец, на нем не появилась буква «j». О, это было намного лучше, чем бумага и карандаш! И, конечно же, он не станет применять каминную кочергу к своему компьютеру! Или станет?

«Так, погоди. Давай-ка еще разок проверим тело», - тихо сказала она сама себе и, пройдя мимо скульптурной композиции Кеану-уничтожающий-письмо-каминной-кочергой, вышла на террасу. На этот раз она осторожно встала на прямоугольное бирюзовое стеклышко бассейна и с удовольствием обнаружила, что оно ее держит, хотя и не очень уверенно. Касс перебежала бассейн («Посмотри, мамочка, я хожу по воде!»), преодолела стену и оказалась на улице. Спустившись к повороту, она увидела, что красный спортивный автомобиль с блондиночкой повернул на улицу Кеану. Гм.

Внизу, на месте происшествия, уже были врачи, которые укладывали Касс на носилки, снабдив кислородной маской и фиксатором головы. Ее глаза были опять закрыты. Кроме того, там имелся полицейский – руки в боки, он выслушивал водителя внедорожника и свидетеля, которые выглядели так, будто они распевали тирольские песни, одновременно дирижируя симфоническим оркестром.

Касс с грустью посмотрела на свою машину. Потом на свое тело. Готова поклясться, что мне больно, - подумала она. После чего вернулась обратно на холм, пройдя мимо красного спортивного автомобиля (теперь находящегося очень близко к дому), чтобы обнаружить, что Кеану написал ей ответ. Стоя посреди гостиной – выражение лица решительное, зубы стиснуты, кулаки сжаты - он держал обращенную в коридор записку. На ней печатными буквами было написано: УБИРАЙСЯ!!!

Он оказался не очень-то словоохотлив, не правда ли? О, но он был так хорош в гневе. Достаточно было только взглянуть на его волосы, торчащие вверх как петушиный гребень. Конечно, если бы они могли немного поговорить, он бы стал более дружелюбным. Касс подошла к его компьютеру, медленно и осторожно отодвинула стул и собралась было сесть, как вдруг вспомнила о блондинке в красном спортивном автомобиле. Не сюда ли она направляется? Возможно, имеет смысл подождать немного и проверить.


Глава десятая

Касс посмотрела на чистую страницу на экране компьютера. Там было только ее «j». Она нажала на клавишу backspace и смотрела, как та утопает в клавиатуру. «j» исчезло. Ну ладно, это было уже неплохо. Она опять встала и прошлась по дому, заглядывая во все открытые комнаты. Кеану теперь демонстрировал записку в другую сторону. Судя по всему, он намеревался обойти с ней весь дом. Его губы были плотно сжаты, а лицо выражало одновременно страх и решимость.

На самом деле это выглядело восхитительно. Он, совершенно очевидно, не принадлежал к типу людей, которых можно выгнать из их собственного дома. Он сам собирался изгнать призрака при помощи каминной кочерги и строгой записки.

«Прелестно», - прошептала Касс и поцеловала его в твердую щеку. После чего направилась к бассейну. Сбросила с ног парусиновые туфли, которые затвердели сразу же, как только отделились от нее. Она отпустила их, зная, что в свое время они медленно упадут на террасу. Хотя, надевать их обратно будет трудно. Ну и пусть.

Босая, Касс ступила на бирюзовую воду. Она была холодная и чуть пружинила. Касс постояла на ней босыми ногами, глядя, как они медленно погружаются в желеобразную субстанцию, оставляя на ней идеальные следы. Погрузившись приблизительно на полдюйма, она отступила назад и полюбовалась своими следами на поверхности воды. Они медленно растаяли, и она опять наступила в сверкающую бирюзу, чтобы сделать новые.

Одно из преимуществ единственного ребенка, - подумала Касс. Я могу сама себя развлекать бесконечно. Она стояла рядом с бассейном и смотрела, как тают ее следы. Раз она задержалась чуть дольше и погрузилась по щиколотки. Понадобилось приложить некоторое усилие, чтобы выбраться – как будто вытаскиваешь ноги из резиновых сапог, которые цепляются за твои пятки и не желают слезать. Этот опыт напугал ее, она быстро отступила на бетон и смотрела, как тает последняя пара ее следов.

Представь себе, как ты погружаешься до тех пор, когда уже не можешь выбраться, - сказала она сама себе. Представь, как это желе заклеивает тебе рот и нос, и ты не можешь дышать. Какой ужасный конец. Ее сердце так колотилось, что ей пришлось присесть на один из стоящих на террасе белых стульев, чтобы оно успокоилось. Она снова посмотрела вниз на город. Боже, какой вид. Будь она на месте Кеану, она все время проводила бы здесь. Касс посмотрела на часы. В ее времени было 7-30 вечера, но стоявшее высоко солнце так и не изменило своего положения. Который же был час в реальном времени? 12-15? Интересно, я уже в больнице? Она вздохнула. Ее начали утомлять хождения туда-сюда, но … должна же она следить за телом? Что, если она очнется, а ее душа (или что там еще) шатается неизвестно где?

Касс сунула ноги в затвердевшие туфли, которые приобрели нормальную мягкость, как только она их надела. Интересно, - подумала Касс. А если я надену одну из футболок Кеану, она станет мягкой?

Наверное, ей опять стоило сходить на место аварии. Вот только еще разок проверю Кеану, - решила она. Он был на кухне и ставил бутылку с кетчупом обратно в холодильник – и брови его были нахмурены в глубокой задумчивости. В руке он все еще держал кочергу. Касс опустила взгляд на его ноги и улыбнулась тому, как косолапо, носком внутрь, стояла его правая ступня. Потом развернулась, вышла из дома, мастерски перемахнула через стену и, уворачиваясь от одеревенелых папоротников, выбралась на улицу.

Красный спортивный автомобиль был припаркован перед домом Кеану, и белокурая девушка в беретике и с небрежно болтающейся на плече кожаной сумочкой, направлялась к его двери. Касс посмотрела на нее долгим ревнивым взглядом и подумала над тем, чтобы сделать ей какую-нибудь неопасную гадость – например, точным ударом отправить в полет ее шляпку (в конце концов). Однако, не надо ребячества, - сказала она сама себе. Если она подруга (любовница) Кеану, то, огорчив ее, ты огорчишь его. Ее охватила печаль. Ты можешь пробраться в чей-то дом, ты даже можешь прикасаться к нему, но ты не должна лезть в его душу.

Внизу врачи все еще колдовали над Касс-телом. Один из них измерял ей давление. Касс присоединилась к врачам в их обследовании. Ее губы были бледны, но глаза снова были открыты, а брови – нахмурены в недоумении. Касс наклонилась и положила ладонь на лоб Касс, лежащей на носилках. И задержала на целую минуту. Смогу ли я это почувствовать?.. Нет. Она, совершенно очевидно, все еще не участвовала в происходящем.

Касс повернулась и забралась в открытую машину скорой помощи. Устроившись на свободных носилках, она, некоторое время крутила пальцами рук, гадая. Быть с телом? Смотреть на Кеану. Быть с телом? Смотреть на Кеану. Она и правда предпочла бы смотреть на Кеану. Она подумала, что пребывание рядом с телом не помогает ей оказаться в нем. Законы мироздания, несомненно, не позволят ей очнуться и оказаться двумя разными людьми. Наверное, ей все же стоило попробовать забраться обратно. Лечь сверху и слиться с собой.

Со вздохом поднявшись, Касс выпрыгнула из скорой и подошла к телу. Посмотрела на себя минуту. Ну, это смешно - не станет она, как дура, стучать головой в собственный лоб. Когда придет пора очнуться, ты очнешься, - решила она. А теперь будем делать то, что действительно хочется делать. Отправимся наверх и прогоним блондинку!


Глава одиннадцатая

В 8-40 вечера по времени Касс и в 12-16 по времени Кеану он стоял в на пороге, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы одним глазом видеть блондинку. Она выглядела растерянной. Он выглядел крайне замкнутым. Касс представила себе их беседу.

Кеану: «Сейчас не до этого. У меня полтергейст».

Блондинка: «О, Господи, кто бы мог подумать, что ты сочинишь такую историю. Если не хочешь меня видеть, так и скажи».

Кеану: «Я серьезно. Двери шкафа на кухне все вдруг разом открылись. Кофейные кружки передвигаются с места на место».

Блондинка: «Ау, мы же в Калифорнии. Это было землетрясение. Пусти!»

Кеану: «Землетрясения записок не пишут. Приходи в другой раз. Мне нужно заняться экзорцизмом».

Блондинка: «Правильно про тебя говорят. Ты не способен на прочные отношения и выдумываешь нелепые оправдания. Какие угодно!!!» (топ, топ, топ)

Касс подумала, что можно было бы просунуть руку в окно красного спортивного автомобиля и посигналить, но не захотела делать ничего, что дало бы девушке тему для разговора с Кеану, поэтому она прошла мимо них и проследовала своим обычным путем мимо бассейна и в дом. Она приблизилась и встала за спиной Кеану, продолжавшего смотреть на Блонди через щель приоткрытой двери. За дверью, вне пределов видимости девушки, он продолжал сжимать в руке кочергу и записку про «УБИРАЙСЯ».

В течение получаса (по времени Касс) они разговаривали через дверь. Очевидно, Кеану был слишком встревожен, чтобы позволить ей войти. И очевидно, она не принимала никаких оправданий, которые он приводил, пытаясь выпроводить ее.

Между тем, Касс без устали моталась у него за спиной, пока, наконец, ее не осенило. Просунув руку в рукав своей футболки, она спустила бретельку лифчика сначала с плеча, а потом и с руки. Затем проделала то же самое со второй бретелькой. Поведя плечами и изогнувшись, она подвигала лифчик и стянула его с себя. Он затвердел сразу же, как только оказался снаружи, и Касс тащила его, пока он не оказался парящим за спиной Кеану. А потом, сделав шаг назад, с острым наслаждением наблюдала, как он медленно-медленно оседал в воздухе и, в конце концов, спланировал на землю прямо между босых ног Кеану.

Заглядывая через его плечо каждые несколько секунд, Касс ждала, пока блондинка не опустила глаза туда, где лежал лифчик. Губы девушки приоткрылись. Ее глаза, широко распахнутые и полные гнева, постепенно вернулись к лицу Кеану. Схватив лифчик, Касс потянула его назад и в сторону. Потом задрала футболку и, так быстро, как только возможно, залезла в него.

Затем, с очень нечистой совестью, выскользнула в гостиную и легла на кушетку, уже обо всем сожалея. А вдруг она только что разрушила серьезные отношения?

«Ты подлая, злобная, мерзкая личность», - сказала она себе.

Длинная пауза.

«Но она действительно слишком молода для него», - добавила она в оправдание. После чего закрыла глаза и ненадолго отрубилась.


Глава двенадцатая

Во сне Касс слышала звуки. Голоса. Человеческие голоса над ней. Было движение. Было ощущение, что кто-то пытался ее разбудить. Но когда она открыла глаза, вокруг была тишина. Казалось, что уже должно было быть темно, но солнце по-прежнему было высоко, как в полдень. Кеану стоял в гостиной, напряженно глядя на нее, лежащую на кушетке. Он ее увидел. Ведь она спала почти 30 минут, совершенно неподвижная.

Касс тоже смотрела на него, боясь шевельнуться. В его руке по-прежнему была кочерга. Она подумала о том, что было бы, если бы он решил размозжить ей голову, пока она спала. Представь себе. Это было бы отвратительно. Но теперь-то она не спит – вспомнила Касс. И если бы он сделал резкое движение, оно все равно оказалось бы таким медленным, что у нее было бы достаточно времени, чтобы встать, дойти до его ванной, проверить макияж, поправить прическу, вернуться и снова лечь на кушетку… (Курсив мой. Не смогла удержаться, поскольку вот она, квинтэссенция данного умопомрачения.) а он бы даже не заметил, что она шевельнулась.

Она продолжала смотреть в его глаза. Такой красивый мужчина. Такие губы. Такой высокий и стройный. На самом деле, казалось, что с каждым мгновением становился все выше. Касс опустила взгляд на его ноги. Они не касались пола. Он парил в дюйме от поверхности земли. Она опять посмотрела ему в лицо. О, ну конечно. Для него она, наверное, выглядела как лежащий на его кушетке труп, пока ее глаза вдруг не открылись, отчего он, вне всякого сомнения, так и подскочил. Касс решила держаться спокойно, чтобы он благополучно приземлился.

В течение долгих секунд он опускался обратно на пол и становился на ноги – отступив назад сначала одной, потом другой. Касс подождала, пока он будет неподвижен пять ее минут. После чего решила проверить, сможет ли она двигаться в его времени. Ее целью было привести руку, лежавшую на животе, в такое положение, чтобы она указывала на компьютер, стоящий на столе в столовой.

Касс приподняла руку – медленно, медленно, очень медленно. Считая через тысячу, направила ее на компьютер, стремясь досчитать до двухсот, прежде чем движение будет закончено, а потом до ста, удерживая руку в заданном положении. Рука дрожала от напряжения, и на восьмидесяти ей пришлось сдаться. Неплохо! - подумала она. Встала с кушетки и, встряхивая руку, подошла к компьютеру.

Касс нажимала клавиши на клавиатуре поочередно, терпеливо ожидая появления каждой буквы на экране.

Я не хотела так распахивать холодильник.

Она знала, что это совсем неподходящее начало. Но, Боже, чтобы и это написать, ей потребовалось 8 минут!

А ему потребуется полтора часа, чтобы нерешительно войти в столовую, приблизиться к компьютеру, прочитать ее сообщение, а потом (возможно) сесть и написать ответ. Вне всякого сомнения, с кочергой под рукой – на случай, если она окажется одним из тех отвратительных привидений, у которых голова все время крутится вокруг своей оси или что-нибудь в этом роде.

Ну ладно. Нужно ведь и тело проверять.

Тело было заперто в машине скорой помощи. Скорая была в полумиле вниз по Сансет и направлялась в больницу. Касс залезла на задний бампер, чтобы заглянуть через окно в кузов машины. Вокруг ее тела были врачи, один из которых утешительно положил руку ей на плечо. Приятные ребята. И приятно знать, что они считают ее достаточно живой, чтобы нуждаться в утешении.

«Похоже, я в надежных руках», - подумала Касс и спрыгнула на землю. Она повернулась, чтобы отправиться в дом Кеану, но помедлила. Не должна ли она воспользоваться своим положением, чтобы сделать что-нибудь полезное? К примеру… нет ли где-нибудь какого-нибудь безобразия, которое она могла бы пресечь, используя свои сверхъестественные возможности? Она побрела вниз по Сансет, мимо клуба Roxy и дискотеки Whiskey, оглядываясь по сторонам. Неа. Никаких безобразий в этот полдень на Сансет не творилось. Окей. Просто проверка. Намерения тоже засчитываются. Теперь наверх, обратно в дом Кеану. Сейчас на моих около 10 часов вечера. У него было полно времени, чтобы написать ответ.


Глава тринадцатая

В доме Кеану стоял возле компьютера, явно стараясь держаться спиной поближе к стене. В его левой руке все еще была зажата кочерга. Опустив голову, набычившись, с настороженно прищуренными глазами, он, несомненно, быстро осматривал комнату. Касс игриво провела кончиком пальца по его груди и животу, после чего обернулась к компьютеру.

Он написал:

кто ты и что тебе нужно?

Вот с этим-то и проблема, думала Касс, медленно передвигаясь по комнате, чтобы оставаться невидимой. Кто я? И что мне нужно? Хороши вопросы. О чем я могу его попросить? Что он может дать мне – в этом мире? Ей хотелось пообщаться … но теперь, когда контакт был установлен, было ли ей что сказать?

Дорогой Кеану,

Я безумно влюблена в Вас. Уже много лет. Вы самый красивый человек на свете. Я согласилась бы быть призраком, если бы это было единственной возможностью оставаться рядом с Вами. Я хочу поцеловать каждый сантиметр Вашего тела. А теперь, поскольку Вы можете сохранять эрекцию в течение примерно 40 часов моего времени, вы поистине идеальный мужчина.

Нет, наверное, это не годится. И только подумай, сколько времени займет все это напечатать.

Она вздохнула. Так, она определенно хотела, чтобы он знал, что она не представляет опасности. Поэтому она села за компьютер и начала печатать одну букву за другой.

Ничего. Вам не нужна кочерга.

К тому времени, как сообщение было написано, взгляд Кеану остановился на ней. Для него она была белым колеблющимся туманом, видимым чуть дольше, чем вспышка фотокамеры, а потом исчезнувшим, оставив сообщение.

Касс отправилась на кухню и попыталась открыть дверцу холодильника, на этот раз лишь слегка потянув. Отступив назад, она смотрела, как та начала медленно-медленно открываться, а затем придержала ее.

В холодильнике обнаружились остатки заказов из шести разных ресторанов, пицца, несколько бутылок апельсинового сока, большое количество пива (Корона и Хейнекен), а также несколько лимонов и лаймов. Бутылка Короны была бы сейчас кстати. Касс протянула руку и крепко ухватила одну. Оп. И лайм. Хвать.

Оставив их парить, она зашла за угол и взглянула на Кеану. Он наклонился и читал сообщение. Его футболка немного задралась, обнажив полоску белой кожи на талии, и Касс увидела у него на боку маленькую родинку.

«Ой, слушай», - сказала она ему. «Готова поспорить, что немногие действительно внимательно смотрели именно на эту родинку…» Касс легко прикоснулась к ней. «Думаю, отныне мы будем называть ее Родинкой Кассандры».

Она вернулась на кухню, где бутылка Короны и лайм выплыли из холодильника и двигались в направлении пола. Она от души стукнула по ним снизу, как будто играла в Не-урони-мяч. Затем слегка толкнула дверь холодильника, чтобы помочь ей начать возвращение в положение «закрыто».

А я могла бы так жить, - подумала она. Если бы пришлось. Я бы привыкла. И кажется… мне нужен нож, чтобы порезать лимон. Касс потянула на себя то, что как она полагала, было ящиком для столовых приборов.

Потом проверила Кеану. Он все еще читал. Совершенно очевидно, это было что-то – жить в гипервремени. Когда столько всего происходит одновременно, что не соскучишься. Касс прошла в гостиную в поисках еще чего-нибудь, что можно было бы начать делать, и обнаружила книгу в переплете из черной кожи, лежавшую на приставном столике возле лампы. Она была похожа на дневник. На что-то личное. Очень личное. На что-то, во что никто, имеющий хоть малейшее представление о моральных и этических нормах, об уважении, не решился бы залезть. Касс щелкнула кончиком пальца по обложке, чтобы она начала открываться, после чего отправилась обратно – еще раз, посильнее, подтолкнуть Корону и лайм в сторону стойки. Ящик для столовых приборов был уже открыт, и она потянула оттуда острый нож и открывалку для бутылок.

Кеану теперь сидел перед компьютером, положив кочергу рядом, но уже не сжимая ее в руке. Его руки застыли в воздухе над клавиатурой, и Касс была удивлена этим их положением больше, чем когда они угрожали или готовились нанести удар.

«Так ты и печатать умеешь, да? Ты такая загадка…» - шепнула она ему в ухо, а потом и поцеловала его. Мгновение внимательно посмотрела на его профиль, умиляясь легкому намеку на второй подбородок. "Я могла бы заниматься только тем, что приставала бы к тебе, вот только, боюсь, забраться в эти жесткие штаны практически невозможно», - сообщила она ему, а затем отправилась посмотреть, на какой странице открылся его дневник. Сжатым наклонным почерком он писал:

4 апреля

Обедал в Tuscany в Чикаго. Cozze al Guazzetto, с очень приятным австралийским вином. 2001. Очень жирный соус. Лимит калорий превышен на ближайшие 36 часов. Желудок болит. Но оно того стоило.

Почему судебная система предполагает, что любой, совершивший насильственное преступление, находится в своем уме? Разве сам факт совершения преступления естественным образом не свидетельствует об обратном? Кто, находясь в своем уме, сотворил бы нечто подобное?

Могут ли собаки узнавать машины людей? Мне кажется, собака Дениз узнает мою машину. Это так странно.

- Не забыть сдать в чистку кожаную куртку.
- Прочитать другую книгу того парня, который написал Бойцовский клуб.

Держу пари, та блондинка будет следующей трамповской Apprentice.

Господи, эти мидии определенно проделали дыру в моем желудке.

Касс хихикнула и тряхнула головой. «Чем больше я узнаю о тебе, мальчик, тем меньше я понимаю». Она щелкнула по странице и пошла обратно, чтобы направить Корону, лайм, нож и открывалку на их окончательное место на стойке. Теперь предстоит утомительный процесс распиливания твердого, как камень, лайма сопротивляющимся ножом и 45-минутное открывание бутылки… но ведь должен быть более удобный способ.

Касс вернулась, чтобы взглянуть на написанный Кеану ответ:

Тебе полагается чего-то хотеть.

«О, а я и хочу», - сказала она, на мгновение нежно положив руки ему на плечи. «Я хочу в твою жизнь. Хочу сидеть у тебе на коленях. Обниматься и целоваться. Я хочу, чтобы ты потерся щетиной о мое лицо. Я хочу увидеть твою улыбку, обращенную ко мне, эту широкую радостную улыбку, от которой все твое лицо сияет…но давай начнем с малого».

Протянув руку мимо него, она нажала на клавишу, а потом отступила назад, ожидая появления буквы. Затем зашла с другой стороны, чтобы нажать на следующую клавишу. По какой-то причине ей казалось, что чем меньше он будет ее видеть, тем меньше он будет волноваться. Она написала:

Не мог бы ты открыть мне пиво на кухне?

После чего вернулась к дневнику.

8 апреля

Продающиеся на каждом углу лекарства от аллергии не помогают устранить даже ее симптомы. Они просто отупляют до такой степени, что тебе становится все равно. Лекарства по рецепту устраняют симптомы, но имеют такое количество побочных эффектов, что тебе кажется, что ты сдохнешь. Есть ли что-нибудь среднее? А эти средства от ногтевого грибка? «Страдаете от уродливых ногтей на ногах? Попробуйте Токсициллин! Побочные эффекты могут включать в себя сухость во рту, головокружение, тошноту, диарею, повышение кровяного давления, импотенцию, внутренние кровотечения, бесплодие, опухоли мозга и смерть». Господи, люди, да покрасьте вы себе эти ногти.

Вспомнил, еще носки нужны.

«Ты псих», - прошептала Касс. Потом пошла посмотреть, как Кеану отреагировал на ее просьбу. Он наклонился вперед, уставившись в компьютер, как будто не мог поверить своим глазам. Челюсть у него отвисла. Гм. Неужели это такая странная просьба? Касс еще раз чмокнула его в шею и отправилась пока поиграть в Следы-на-воде.


Глава четырнадцатая

Касс вышла из бассейна и взглянула на часы. Для нее было около полуночи. В реальном времени не было и 12-30. Она посмотрела вниз на город и обнаружила, что может видеть с террасы Кеану место аварии.

«Ну и ну!» - сказала она сама себе. Подумать только, сколько времени можно было бы сэкономить на беготне туда-сюда! Подивившись собственному идиотизму, Касс посмотрела на скопление полицейских автомобилей и на тянущиеся в разные стороны вереницы стоящего в пробке транспорта. Потом она поднялась взглядом вверх по Сансет – насколько было возможно из-за перекрывающих обзор деревьев и многоэтажных зданий. Наконец, она обнаружила машину скорой помощи, удаляющуюся на восток, в сторону больницы Cedars-Sinai.

Она опять посмотрела на место происшествия и вдруг почувствовала усталость. Да и было уже довольно поздно. Куда бы пойти поспать, чтобы Кеану не увидел ее и не треснул по голове своей верной каминной кочергой?

Касс вернулась в столовую, где Кеану все еще сидел перед компьютером. Теперь его лицо было задумчивым. Очевидно, он был сбит с толку. Он выглядел так, как будто не знал, то ли ему смеяться, то ли начинать искать вокруг скрытые камеры. Привидение хочет пива??

«Думаю, если ты попытаешься дать мне по голове, я успею проснуться раньше, чем ты сильно ее повредишь», - сказала она ему, смотрящему на ее записку. Она приблизила свое лицо к его и немного полюбовалась его профилем, а потом отступила, прежде чем он мог бы заметить ее периферическим зрением. Потягиваясь, Касс вернулась к кушетке. Может быть, когда она проснется, Кеану будет протягивать ей пиво? Было бы здорово.

На подушке все еще оставался слабый отпечаток ее головы, и Касс легко и быстро провалилась в сон. Глубже, чем в сон, на самом деле. Это было, как будто она впала в кому. До нее доносились звуки, и у нее было чувство постоянного перемещения. Это было похоже на то, как она, маленькая, спала, вытянувшись на заднем сиденье родительской машины – задолго до принятия законов о ремнях безопасности. Иногда сквозь ее закрытые веки проникали вспышки света.

«Кассандра?», - сказал кто-то ей на ухо. Она проснулась.

Кеану сидел на кофейном столике и смотрел на нее, как она смотрела на него, впервые придя сюда, 12 часов назад. Касс моргнула, смутившись. Он назвал ее по имени? Нет, мир был по-прежнему беззвучен и неподвижен. Это, должно быть, было во сне. Кеану изучал ее, прищурив глаза и вопросительно склонив набок голову. В одной руке у него была Корона с ломтиком лайма. В другой – сигарета. Ее дым поднимался вверх как тонкая прозрачная лента. Долгое мгновение Касс просто лежала, глядя на него и воображая, что они - это двое людей, которые очень нравятся друг другу, и он принес ей пива, чтобы она выпила, когда проснется.

«Привет, милый», - сказала она. «Как день? Хочешь ли ты работать со Спайком Ли? Как тебе сценарий? Когда начинаешь съемки Синдбада?»

Подумать только. Раньше она не знала, что могла бы сказать ему. А теперь ее осенило.

Неподвижный, Кеану продолжал смотреть на нее. Его руки лежали на коленях. Его волосы выглядели так, как будто он пригладил их ладонью. Касс слегка дернула за донышко бутылки, чтобы та просто выскользнула из его пальцев. Подождала, пока бутылка освободится, и потянула ее к себе.

Касс снова посмотрела вниз на его ноги. «У тебя и правда большие и странные ступни», – сообщила она ему. «Ты странный человек. Я никогда не видела такого гармоничного лица, как твое». Она села и провела пальцем по пустынным островкам на его щеках, на которых не росла борода.

«Это ведь китайские штучки?»- прошептала она, заглянув ему в глаза. «А эти морщинки смеха, начинающиеся в уголках твоих глаз», - она нежно их погладила. «Я надеюсь, ты не сожалеешь о них, потому что считаю, что они прекрасны».

Бутылка с пивом отделилась от его пальцев, и Касс начала направлять ее к своим губам. Пока бутылка плыла, она поиграла с его руками. Провела кончиками пальцев по аккуратным краям его ногтей.

«И почему ты сначала делаешь маникюр, а потом надеваешь заклеенные клейкой лентой ботинки?» - спросила она, наклоняя донышко бутылки так, чтобы пиво могло вытечь из нее золотистой желеобразной сферой. Медленнее, чем кетчуп.

«И неужели ты не знаешь, что курить вредно?» - ворчала она. «Мне надо бы забрать это у тебя, но готова поспорить, что ты не любишь женщин, которые чрезмерно тебя опекают. Готова поспорить, что ты не любишь женщин, которые пытаются привести в порядок твои волосы или не одобряют твои старые застиранные футболки».

Наконец, кусочек пивного желе показался из горлышка бутылки, и Касс приблизилась к нему губами. К ее удивлению, жидкость немедленно растаяла у нее во рту, и пить оказалось очень легко. Она оставила бутылку висеть вверх ногами, чтобы могла собраться следующая порция.

«Боже мой, вкусно», - сказала она. Взгляд Кеану переместился на бутылку и он, казалось, слегка отпрянул, вероятно, утратив самообладание из-за того, что бутылка вырвалась из его руки и перевернулась в воздухе вверх ногами, а Касс, снова начав двигаться, превратилась из видимого человеческого тела в белый колеблющийся туман.

Касс сделала еще один глоток. «Вот что я хотела сказать тебе», - начала она. «Я думаю, что взгляд, которым в «Опасных связях» ты смотрел на Джона Малковича, умиравшего от удара твоей шпаги, был совершенен. Безупречная смесь сожаления, отвращения, смятения и боли. Я не могу смотреть «Революции», потому что не могу видеть, как тебе стреляют в лицо из огнемета. Глядя, как ты улыбаешься Сандре в «Скорости», я все время думаю, что ты слишком красив, чтобы быть человеком. Я не имею понятия, что ты представляешь из себя на самом деле, и не уверена, что смогла бы в этом разобраться, даже если бы у меня были годы, чтобы наблюдать за тобой. Но я люблю тебя. По крайней мере, мне это кажется любовью. Я бы обожала тебя, окажись ты буйным ипохондриком или подлым обманщиком. Наверное, я бы еще больше любила тебя, если бы знала все твои тайные слабости. Но я не знаю, как попасть в твой мир. А так хотела бы».

Она допила пиво и прилегла на кушетку, почувствовав внезапное головокружение. Ее голова отяжелела и начала болеть. «Черт. Я же совсем немного выпила», - прошептала она. Касс почувствовала, что куда-то проваливается. «Думаю, это означает «прощай», - сказала она Кеану и в последний раз прикоснулась к его руке. Потом закрыла глаза.

Когда она открыла их вновь, по плечу ее похлопывал врач. «Мы будем на месте через минуту», - сказал он и положил руку ей на лоб.

«Голова болит?»

«Да», - хрипло прошептала Касс.

«Неудивительно. У Вас и сотрясение имеется. Окей, приехали», - объявил он и распахнул двери скорой.


Глава пятнадцатая

Дневник Кеану.

3 июня

В моем доме объявилось привидение и перевернуло вверх дном всю кухню в поисках спиртного. Я дал ей пива, и она высосала его быстрее, чем студент на вечеринке. После чего исчезла.

Не потому ли в древности люди лили вино на землю, чтобы умилостивить духов. Похоже, именно поэтому. Не сомневаюсь, призракам время от времени хочется выпить, как и всем нам.

Это было очень странно. Интересно, почему она выбрала именно меня. Наверное, случайно.

Как ни удивительно, она была хорошенькая.


Глава шестнадцатая

Затуманенным взглядом Касс смотрела вверх, на врача. «Доктор Вильямс», гласила табличка у него на груди.

«Хорошая новость заключается в том, что нам удалось снизить давление и ликвидировать трещину в Вашем черепе».

Это хорошо, - подумала Касс. Она чувствовала себя слишком сонной, чтобы говорить.

«Плохая же новость заключается в том, что мы были вынуждены допустить несколько большее вмешательство, чем рассчитывали вначале. Мы стараемся избегать внедрения в организм инородных материалов, но в Вашем случае оказалось необходимо некоторое укрепление».

Пожалуйста, не говорите, что вы засунули мне в голову металлическую пластину.

«Не беспокойтесь, мы не стали помещать в Вашу голову металлическую пластину».

Отлично.

«Это, скорее, скрепки».

О, Боже.

«О, не смотрите на меня так. С Вами все будет в порядке. Мы даже прошли вдоль линии роста волос, так что нам не пришлось обривать Вам голову. Это ведь здорово, правда?»

Наверное.

«Так что, просто не суйте голову между двумя включенными микроволновками, и с Вами все будет в порядке, окей? Ха, ха, ха».

О, Господи, мой доктор психопат.

«И через пару дней вас выпишут - как только мы убедимся, что нет осложнений или инфекции. Запомните, что я сказал про микроволновки».

Так это была шутка или нет?


Глава семнадцатая

Было заполночь, когда Касс проголодалась. Несколькими часами ранее медсестры принесли ей какое-то загадочное мясо и картофельное пюре из концентрата, но с тех пор прошло уже много времени. Испытывая головокружение, она осторожно встала с больничной койки и на цыпочках вышла из палаты.

«Эй!» - крикнула она в пустой коридор. Гм. Никого.

Касс прокралась по коридору, заглядывая в каждую открытую дверь, мимо которой проходила, в поисках комнаты отдыха сестер или врачей – любого помещения, в котором могла находиться без присмотра тарелка с черствым печеньем или, возможно, автомат со сладостями и диван, в щели которого могло завалиться немного мелочи.

Она почувствовала сквозняк и обнаружила, что идет по коридору с голой задницей, одетая в рубашку, распахивающуюся на спине. Касс потянулась назад и запахнула ее, оглянувшись, чтобы удостовериться, что никто ничего не видел. Нет. Хорошо. Окей. Теперь еда.

Наконец, Касс нашла комнату отдыха персонала с двумя торговыми автоматами и кушеткой, под подушками которой имелось $2,15 мелочью. В одной из микроволновок кто-то готовил воздушную кукурузу. Запах был божественный. Касс купила пакетик в одном из автоматов и, пошатываясь, заковыляла к другой микроволновке. Положила туда кукурузу и поставила таймер на 4 минуты. На первой оставалось одна минута и 15 секунд.

В моем времени это равнялось бы пяти часам, - подумала Касс. Ого. А интересно, что будет, если я суну голову между этими микроволновками?

Мгновение она смотрела на них, а затем, слегка улыбнувшись, сунула голову в промежуток между ними. Тут же раздался оглушительный хлопок, и что-то, похожее на сильный удар в лоб, отбросило Касс назад через всю комнату. С глухим стуком она приземлилась на спину возле дивана.

«О, БОЖЕ!» - выдохнула она, глядя в потолок. Пахло паленым волосом. Через некоторое время она медленно села и уставилась на микроволновки… между ними виднелась голая задница ее тела.

«ДА!!» - она вскочила на ноги, подошла и слегка потянула за рубашку, чтобы запахнуть ее у себя на спине. После чего, не раздумывая ни минуты, пошлепала босиком к лестнице. До дома Кеану было всего 2,6 мили. Черт, это займет час или около того, и у нее еще останется три часа на то, чтобы… сделать что-нибудь.

Бредя по улицам Лос-Анджелеса в час ночи, она представляла собой необычное зрелище – босая, в распахивающейся на спине рубашке, со швами на лбу и блаженной улыбкой на губах. Она собиралась взглянуть на спящего Кеану. Чего стоит некоторое количество изжаренных клеток мозга по сравнению с возможностью это увидеть? А вдруг он спит голым? Касс перешла на рысь.


Глава восемнадцатая

Касс осторожно перебралась через стену и снова запахнула сзади больничную рубашку. В конце концов, она догадалась снять эту проклятую тряпку, перевернуть и надеть так, чтобы она запахивалась спереди. Почему-то так она чувствовала себя менее беззащитной. Бирюзовый бассейн светился в темноте, и она не смогла устоять перед соблазном прогуляться по нему туда-сюда, прежде чем направиться к двери… и обнаружить, что та закрыта.

«О, нет». Ну конечно, он закрыл ее на ночь, как же иначе? Касс развернулась и внимательно осмотрела дворик. Чем бы постучать достаточно громко, чтобы он проснулся и выглянул посмотреть, что происходит? Ага. Зонт от солнца и столик. Зонт был закрыт, поэтому Касс просто приподняла край столика и толкнула его в сторону бассейна. Потом чего походила по бассейну, вытаптывая на поверхности воды свои инициалы, как ребенок, играющий на свежевыпавшем снегу, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть, как стол погружается в бассейн - медленно, словно Титаник.

Примерно через полчаса по времени Касс, дверь на террасу осторожно открылась, и из нее выглянул Кеану с припухшими глазами и всклокоченными волосами. Он был без рубашки, в одних спортивных штанах. Его руки и грудь отливали белизной на фоне темного дверного проема. Он медленно вышел, чтобы посмотреть на тонущий в бассейне стол.

Он подумает, что кто-то пытался к нему ворваться, - решила Касс. Она отошла на ту сторону бассейна, куда был направлен его взгляд, и встала неподвижно. Опустила глаза. Ой. Запахнула рубашку, обняла себя руками и начала ждать, считая через тысячу, ОДИН…ДВА… На счет «сорок» его взгляд сфокусировался на ней. Она подождала еще немного и увидела, что уголок его губ начал подниматься вверх. После чего резво промчалась мимо него в дом.

Я знаю, о чем в этот раз попросить его, - подумала Касс. Чтобы он меня обнял. Я хочу, чтобы он меня обнял. Я хочу, чтобы это объятие длилось час! По крайней мере, для меня. Да, да, да, настоящее крепкое объятие. Включить компьютер. Включить компьютер. Включить компьютер.

Но сначала ей нужно было поесть. Господи Боже, прошли часы с того момента, как она начала готовить попкорн. Касс пошла на кухню и потянула за дверцу холодильника, затем отправилась обратно по коридору, через гостиную (Кеану все еще был на террасе и смотрел в сторону бассейна), в спальню. Там на полу она нашла серую футболку, которая была на нем два дня назад, когда она впервые пришла. Он, наверное, уже много дней ее носит. О, и готова поспорить, что она пахнет достаточно сильно, чтобы лишиться чувств. Прелесть! С трудом, Касс начала отковыривать футболку от пола.

Потом вернулась на кухню, чтобы проконтролировать процесс открытия холодильника.

Туда – поднимать футболку.

Обратно – проверять холодильник.

Туда – еще немного приподнять футболку. Когда та, жесткая как холст, воспарила на три фута над полом, Касс сбросила с себя больничную рубашку (которая застыла и повисла в воздухе) и начала растягивать футболку, чтобы просунуть в нее голову. Футболка была задубевшая и неудобная, но стоило просунуть руки в рукава, как она вдруг оттаяла и … наконец-то Касс смогла ее понюхать.

"Боже мой», - выдохнула Касс, зарываясь в нее лицом. «О, как я люблю мужчин», - шептала она, вдыхая запах, «особенно этого". Она собрала ткань в ладони и поднесла к своему носу. «О, да, да, да… ты определенно носил эту футболку дня три. О, Господи, вот почему собаки любят кататься по дохлятине… Для них это благоухание».

Наконец, после долгих минут экстаза от наслаждения запахом, Касс отпустила полы футболки, одернула ее сзади и пошла в гостиную. Кеану, наконец-то пустившийся в обратный путь, стоял в дверях. Он только что вошел и обернулся, чтобы закрыть за собой раздвижную дверь. Это было совершенно обычное движение, но она не смогла не остановиться и не полюбоваться им, изгибом его шеи в повороте, четкостью линий вытянутой руки, небрежным положением пальцев на дверной ручке… И никогда еще серые спортивные штаны не облегали более красивую задницу. Ну, или облегали. Ягодицы имеют не так уж много отличительных особенностей. Не много в них того, что может быть не так. Но все же…

«Невыносимо», - сказала она ему. «Я должна тебя погладить. Ничего не могу с собой поделать». Она с трепетом провела руками по его шее и плечам. Они были прохладными и твердыми, как у мраморной статуи. «О, Боже мой», - произнесла она, вдруг подумав, что сейчас было бы очень легко чрезмерно увлечься. И это печально, - подумала Касс. Ты, стоящий здесь подобно скале, заводишь меня больше, чем кто бы то ни было другой, даже если бы он посвятил этому всю жизнь.

«Только позволь мне…», - она провела ладонями по его груди и животу, «о, Господи, этот шрам…» Наверное, она могла продолжать в том же духе еще лишь несколько секунд, без того, чтобы он это осознал. Его голова уже слегка повернулась от двери, а лоб начал хмуриться. Ладно, пора остановиться, - подумала Касс. Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и отправилась на кухню, чтобы порыться в холодильнике в поисках еды.

«Ага. Пицца. Надеюсь, она станет мягкой, когда я откушу ее, и зубы я себе не сломаю».


Глава девятнадцатая

Касс потянула коробку с пиццей из холодильника. Открывать ее было все равно, что пытаться разжать огромную живую устрицу, но в конце концов коробка дала ей возможность добраться до одеревенелой пиццы. Касс удалось отломить кусочек и поднять его в воздух на несколько дюймов. Сгорая от нетерпения, она наклонила голову, чтобы откусить. К счастью, пицца стала мягкой, как только Касс впилась в нее зубами, и она смогла поесть. Одного куска оказалось достаточно. Она вытерла губы и толкнула летающую коробку обратно в холодильник. Так. Теперь заставить Кеану включить компьютер.

Она вышла из кухни и обнаружила, что он сделал несколько шагов в гостиную и взял пачку сигарет. Внезапно почувствовав желание немного пошалить, Касс ударила по дну пачки, чтобы выбить ее из его руки. Потом еще немного погладила его торс.

«Извращение, правда?» - задумчиво спросила она, потершись носом об его плечо.

«Но я не могу выбирать. Конечно, мне бы больше понравилось, если бы ты был теплый и двигался. За исключением того, что тогда ты мог бы убежать». Проскользнув под его рукой, она нежно обняла его. После чего прошла через спальню в ванную.

«Господи! Какая огромная!» - воскликнула она и была несколько ошарашена отсутствием эхо собственного голоса. «О, да».

Она потянула за дверцу шкафчика для лекарств и вернулась к Кеану, который недоуменно смотрел на пачку сигарет, вдруг вырвавшуюся из его руки. Касс еще раз наподдала по пачке снизу, чтобы та подпрыгнула к потолку. И обратно в ванную – заглянуть в шкафчик.

Много средств для лица. Ушные капли.

«Проблемы со слухом, зайчик?» - крикнула она из ванной. Несколько лекарств по рецепту. Она прочла надписи на них, но не поняла, от чего они. Бело-голубая зубная щетка – такая старая, что ее щетинки практически закрутились вокруг основания. Касс вернулась к Кеану, который, слегка приоткрыв рот, смотрел, как плавно взлетают его сигареты. Резким ударом она отправила их влево и покрутилась вокруг него, несколько раз поцеловав в спину.

«Тебе нужна новая зубная щетка. И у меня замерзли ноги. Носки есть?» Она вернулась в спальню, где нашла на полу короткие белые носки. Села и нацепила их на ноги. Его ступни были значительно длиннее, чем ее, и шлепая обратно в гостиную, она чувствовала себя немного уткой.

Кеану продолжал смотреть на сигаретную пачку, танцующую в воздухе перед его глазами. Касс отправила ее вправо и встала у него за спиной – чтобы кончиками пальцев весело рисовать на ней сердечки.

«Вот родинка. А вот еще…» - так она развлекалась несколько минут – лаская его и постукивая по пачке сигарет в различных направлениях.

Постепенно он приподнял правую руку и уперся ею в бедро, а левую медленно вытянул вперед, развернув ладонью вверх. Его лицо смягчилось, на нем появилась смущенная улыбка. Заглядевшись на то, как морщинки под его глазами возникают и становятся глубже, Касс чуть не уронила сигареты. Вновь она подбросила их от самого пола. Кеану улыбался той самой чудесной улыбкой, от которой его глаза кажутся такими теплыми и манящими. На короткое мгновение Касс встала прямо перед ним – чтобы представить, как будто он улыбается ей, потому что она ему нравится. Это так сильно взволновало ее, что почти лишило возможности двигаться - она застыла практически так же неподвижно, как и он, глядя на него и нервно сглатывая.

Наконец, она направила пачку в его раскрытую ладонь и в последний раз подтолкнула. Потом повернулась к нему спиной и пошла на кухню, с глаз долой, чтобы на минутку присесть. Спрятала лицо в ладони. Это просто красота, - сказала она сама себе. Это непреднамеренно. Это случайность. Стечение обстоятельств. Просто у некоторых людей лица ангелов – по воле судьбы.

Справившись с эмоциями, Касс отправилась обратно и застала его зажигающим сигарету – шея изогнута, голова слегка наклонена.

«Когда я смотрю на тебя, мне одновременно хочется и плакать, и приставать к тебе», - сказала она, медленно вышагивая вокруг него, чтобы оставаться невидимой.

«Если мне придется уйти, я хочу вернуться. Мне больно смотреть на тебя и больно – не смотреть». Она вздохнула. «Наверное, я посплю. Рядом с тобой, но не глядя на тебя – компромисс, о котором можно только мечтать». Еще раз поцеловав его в плечо, она пошлепала в спальню и свернулась клубочком в его постели, натягивая на себя сопротивляющиеся простыни и зная, что через некоторое время они мягко обнимут ее тело.


Глава двадцатая

Для начала Касс проснулась, а после этого начала борьбу с простынями, которые, казалось, решили придавить ее к кровати. Добравшись до гостиной, она обнаружила, что Кеану сходил на кухню и принес две бутылки пива. Для себя и для нее. Аааах!! И собирается сесть на кушетку. Должно быть, она проспала почти два часа. Для него - тридцать минут. С его губ свисала свежезажженная сигарета.

Касс вытянула бутылку из его руки и, перевернув ее горлышком вниз, отправила парить над своей головой. Как и в прошлый раз, она провозилась с пивом минут 20, и за это время Кеану успел сесть. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как к его ногам падает пустая бутылка, а вместе с ней – его серая футболка и носки, потому что время Касс, выставленное на микроволновке, истекло.

Сперва она упала лицом в стоящую между микроволновками корзину для мусора, а потом, вместе с корзиной, повалилась на бок.

«Ох, моя голова», - пробормотала Касс. Астральное тело, похоже, не заработало сотрясения мозга, а вот физическое, определенно, заработало. Она перекатилась на спину и увидела, что в дверях комнаты отдыха, руки в боки, стоит совершенно обалдевшая здоровенная медсестра.

«Господи, девочка, что же ты делаешь??» - сказала женщина Касс и подошла к ней.

«Я была голодна, и у меня закружилась голова», - ответила Касс.

«Так, но ты не должна вставать с постели! Тебе сделали операцию только вчера утром. Дай-ка я отведу тебя обратно!»

Ругаясь про себя, Касс позволила сестре отвести ее обратно в постель и, скрежеща зубами, лежала, пока та измеряла ей давление и делала запись в истории болезни. Ведь в это самое время Кеану сидел на своей кушетке, настроенный, судя по всему, настолько дружелюбно, что принес ей пиво и был готов вместе выпить, а она застряла в этой чертовой больнице, одетая в распахивающуюся на спине рубашку.

А где была та, которую она оставила на полу в доме Кеану? Все еще там? Или исчезла одновременно с ней самой? Касс понятия не имела. Она спокойно и покорно лежала, пока сестра не ушла. После чего опять вылезла из постели, нашла в стоящем рядом шкафу свои вещи и быстро оделась.

Выглядывая в коридор, Касс выжидала, пока не увидела, что сестра вышла из комнаты отдыха… с двумя пакетами попкорна! Эта сука украла мой попкорн!! Она тряхнула головой и подождала, пока сестра скроется из виду. Затем, настолько быстро, насколько ей позволяла головная боль, пробралась по коридору. Ведь Кеану ждал!

Касс тихо закрыла дверь в комнату отдыха, схватила два пластиковых стаканчика, наполнила их водой и поставила в каждую микроволновку. Отодвинула в сторону мусорную корзину, взяла с дивана подушку и положила на пол между микроволновками.

«Окей». Огляделась. «Так. Две минуты равняются восьми часам. Ладно», - прошептала она и выставила по две минуты на каждой микроволновке. Потом глубоко вдохнула и сунула между ними голову.

БАХ!! Ой.

Она снова была свободна и мчалась вниз по лестнице вон из больницы, сквозь редкий поток машин, на северо-запад - туда, где Кеану ждал своего призрачного собутыльника.


Глава двадцать первая

Когда, наконец, Касс перебралась через стену, она чуть не зарыдала от облегчения, обнаружив, что Кеану опять открыл дверь на террасу, очевидно, чтобы подышать ночным воздухом. Она быстро вошла внутрь и осмотрела гостиную. Нету. Гм. Пройдя в столовую, она обнаружила его сидящим за столом. Теперь на нем была надета серая футболка, а сигарета - почти выкурена. На столе стояла бутылка водки и шесть стопок – три перед ним и три перед пустым стулом напротив. И они были налиты. Он сидел с распростертыми в стороны руками и откинутой назад головой, а его губы улыбались и как будто произносили что-то в пространство комнаты.

Озадаченная, Касс начала отодвигать стул напротив него, чтобы сесть. Когда стул немного подвинулся, взгляд Кеану переместился и зафиксировался на нем. Пока он зажигал новую сигарету и, очевидно, разговаривал со стоящим напротив пустым стулом, Касс порхала вокруг, легонько дотрагиваясь до него, многозначительно подталкивая к нему компьютер, выбегая потанцевать на поверхности бассейна и возвращаясь взглянуть на него.

Наконец, он указал пальцем на стул. Касс на мгновение села туда и посмотрела в его глаза. Одна бровь у него была приподнята. Казалось, он бросает ей вызывающий взгляд. Гм. Касс поудобнее устроилась на стуле и немного покрутилась, прежде чем замереть, зная, что вначале она возникнет в виде белого тумана, а потом обретет четкую форму.

Когда она стала видимой, выражение лица Кеану изменилось. Совершенно очевидно, она все еще нервировала его… Но потом он моргнул (медленно) и показал два пальца… Касс вопросительно посмотрела на его руку – постепенно он отогнул третий палец. Потом опустил взгляд к стопкам, и его рука стала дюйм за дюймом приближаться к первой.

«О, неужели это кто кого перепьет?» - спросила у него Касс. «Ясненько. Ха. Ну ладно. Бедняжка, ты даже не представляешь себе, какое у меня преимущество. Мой милый, да сдайся ты сразу!»

Она смотрела, как он медленно взялся за стопку. Прикоснулась к каждому его пальцу. Провела ладонью вверх по его руке. Нежно погладила кончик его длинного тонкого носа. Потом, когда его первая рюмка была на полпути к губам, и он сосредоточил на ней внимательный взгляд, Касс начала направлять вверх свою и, приподняв на половину расстояния от стола, наклонила ее набок. Как только водочное желе, наконец, достигло края рюмки, она приблизила губы и, когда оно растаяло во рту, сделала глоток. После чего легко стукнула по рюмке, чтобы та продолжала переворачиваться и приземлилась на стол вверх дном.

«А панама-то твоя где?» - спросила она и потянулась за второй рюмкой. Пока та плыла вверх, Касс отправилась заглянуть в платяной шкаф. Зеркальная дверь начала медленно открываться, и она сбегала обратно, чтобы выпить вторую (Кеану все еще подносил к губам первую). Обратно к шкафу – покопаться среди жестких, медленно ворочающихся спортивных сумок, хоккейных клюшек и разбитых кроссовок с треснувшими подошвами. Под спальным мешком она нашла белую панаму и вытащила ее на свет божий. Тянуть ее сквозь пространство было утомительно, но когда Касс, наконец, удалось напялить ее себе на голову, та вдруг вошла в ее, так сказать, временную зону, и стала легко передвигаться вместе с ней. Касс вернулась к столу (Кеану ставил обратно первую рюмку) и начала подъем своей третьей.

Касс расположила шляпу над головой Кеану (который все еще ставил на стол первую рюмку) и прикончила третью. Затем перевернула рюмку вверх дном и стала смотреть, как она медленно планирует вниз. Одновременно с панамой, опускающейся на голову Кеану. Касс, улыбаясь про себя, переводила взгляд с одной на другую и гадала, что достигнет места назначения раньше, рюмка или панама, когда медсестра вернулась в комнату отдыха за газировкой.

С глухим стуком, Касс приземлилась на подушку и перевернулась – чтобы увидеть, что на нее смотрит сестра.

«Чем-то подозрительным ты тут занимаешься», - сказала та.


Дневник Кеану

5 июня

Ух ты!!! С этим привидением я могу как нечего делать нажраться в полные дрова!!


Глава двадцать вторая

Переодетая обратно в больничную рубашку силой убеждения подозрительной и непреклонной сестры, Касс опять лежала на своей койке. Доктор зашел к ней после беседы с упомянутой сестрой. И посмотрел на нее так, будто на голове у нее выросли антенны.

«Разве я не говорил Вам не совать голову между двумя включенными микроволновками?» - осведомился он.

«Я подумала, что Вы пошутили», - ответила Касс.

«Я и пошутил… Но я не думал, что этим могу Вас надоумить. Итак… ммм… что же происходит, когда Вы это делаете?» - спросил он.

Касс минуту смотрела на чудесный день за окном, потом опять взглянула на врача. «Я теряю сознание», - сказала она.

«Угу. И это так забавно, что Вам хочется делать это снова и снова?» - доктор был само очарование.

«Нет, в первый раз я сделала это ради забавы, а во второй – потому что хотела проверить, повторится ли это или я просто случайно упала в обморок, когда моя голова оказалась…»

«…между двумя включенными микроволновками», - закончил врач.

Касс глубоко вдохнула. «Именно». Это прозвучало глупо, но за правду ее бы замели.

«Похвально, что у Вас такая склонность к исследованиям», - сказал он сухо, делая запись в ее истории болезни. «Так, теперь посмотрим в Ваши глаза». Он достал маленький фонарик и уставился ей в глаза, а потом послушал сердце.

«Окей… вы знаете, какой сегодня день недели?» - спросил он.

Касс на мгновение задумалась. День недели, какой же сегодня день недели… ее память была абсолютно чиста.

«Какие-нибудь предположения?» - подбодрил ее врач. «Попробуйте угадать».

Касс попробовала вспомнить названия дней недели… и не смогла.

«Эээ… день Одина?» - спросила она. Доктор уставился на нее.

«Нет? Мммм… День …Юпитера? Ведь есть день Юпитера, правда? Или нет? Или… День Луны? Сегодня День Луны?»

Теперь доктор выглядел действительно обеспокоенным. «Сегодня понедельник».

«О! Понедельник! Точно! Понедельник, вторник, четверг, суббота… ……..» - быстро сообразив, сказала Касс.

«А как насчет среды, пятницы и воскресенья?»

Касс была обескуражена. «Да, правда, точно… Я о них знаю. Они просто на мгновение выскользнули у меня из памяти».

Врач положил историю болезни, сунул руки в карманы халата и внимательно посмотрел на нее.

«Вы можете сказать, из каких месяцев состоит год?»

Черт, - подумала Касс. «Ну… ведь один из них назван в честь Цезаря? А другой… некоторые из них связаны с числами? Типа семь, восемь, девять, десять? А один как будто время козла? А еще один - время льва? Правильно?»

Доктор присел на край койки Касс и серьезно посмотрел ей в лицо.

«Январь?» - предложил он.

«Январь! Февраль… Март, апрель, май!», - сказала Касс … а потом остановилась. А что же после мая?

«Июнь, июль?» - подсказал доктор.

«Да! Август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь!» - закончила Касс и облегченно вздохнула.

«А Вы можете вернуться к дням недели?» - спросил доктор, и Касс быстро их отбарабанила.

«Окей». Он снова взял ее историю болезни и сделал еще несколько заметок. «Послушайте, не суйте больше голову между микроволновками, ладно? Теперь без шуток». Он снова бросил на нее долгий серьезный взгляд. «Я полагаю, нам нужно будет отслеживать эту афазию и, если состояние повторится, может возникнуть необходимость еще одной операции для удаления скрепок, как только кость срастется. Я никогда раньше не сталкивался ни с чем подобным и могу только догадываться, действительно ли Вы причинили своему мозгу вред этим трюком с микроволновками. Тем или иным образом».

Касс сглотнула и кивнула головой.

«Но мы не будем так больше делать, правда?» - твердо сказал доктор.

Касс послушно закивала.

«Ну ладно. Я хочу оставить Вас здесь еще на один день, чтобы понаблюдать, а завтра принять подумать над тем, чтобы отправить Вас домой. У Вас есть кто-нибудь, кто может приехать за Вами завтра? Потому что нам не хотелось бы, чтобы Вы садились за руль».

«Мой бывший парень… мы остались друзьями. Он приедет», - сказала Касс, и доктор кивнул.

«Хорошо. Ладно. Постарайтесь сегодня хорошо отдохнуть, договорились?» - сказал он и вышел, бросив на нее через плечо долгий озадаченный взгляд.

Касс провела остаток дня, пытаясь понять, что еще она не может вспомнить. Она не смогла вспомнить поименно малышей Брэди или семерых гномов, хотя с удовольствием отметила, что могла напеть главную тему из «Gilligan’s Island».

«Еще один разряд не должен уничтожить мои мозги окончательно», - с некоторым беспокойством подумала она.


Глава двадцать третья

Касс проснулась в 2 часа ночи. Пришла сестра - проверить ее. Касс сонно поморгала и покорно ей улыбнулась. Потом подождала, сосчитав до 100. Наконец, выползла из палаты и прокралась по коридору. Прошла мимо комнаты отдыха, до конца коридора, и заглянула за угол. Сестра была в самом конце коридора, направляясь с обходом в дальнюю палату. Вне всякого сомнения, ей понадобится не менее пяти минут, чтобы вернуться в комнату отдыха.

Действуя быстро, Касс закрыла дверь, оставив небольшую щель, подложила подушку, перевернула рубашку, чтобы прикрыть задницу (так, на всякий случай) и поставила в каждую микроволновку по пластиковому стаканчику с водой. Отмерила себе 2 минуты, и БАХ! Оказавшись в гипервремени, она, преодолевая головокружение, с трудом поднялась на ноги. Протиснувшись в едва приоткрытую дверь, Касс слегка толкнула ее, чтобы та побыстрее закрылась.

Путь до дома Кеану занял два часа, и вскарабкавшись на стену у бассейна, Касс была очень тронута тем, что Кеану оставил для нее на террасе открытую бутылку «Короны», как маленький мальчик - печенье для Санта-Клауса.

«Ну не чудо ли ты?», - сказала она и начала терпеливо тянуть вверх плывущую по воздуху бутылку, до тех пор, пока не смогла пить из нее. Между глотками она сходила проверить дверь – и обнаружила, что та закрыта. Возможно, она могла бы разбудить его, не бросая стол в бассейн? Может быть, просто слегка постучать им в окно? – подумала Касс.

Она работала над этим почти час, подталкивая стол в сторону окна и делая перерывы на то, чтобы глотнуть пива. Касс контролировала замедленный полет стола очень внимательно, потому что перед ее глазами стояла жуткая картина - как она высаживает столом окно и пугает Кеану до полусмерти посреди ночи. Не стоит бить человеку окно перед тем, как ты собираешься попросить его обнять тебя. Люди этого не любят.

Наконец, дверь на террасу начала понемногу открываться, и Касс увидела сонного Кеану, который, стоя в дверях, тер кулаком глаз, глядя на свою стремительно перемещавшуюся мебель. Касс поставила стол на ножки и проскользнула в дом.

«Ой! Бутылка!» - сказала она и вновь проскользнула мимо него (наслаждаясь тем, что был повод поприжиматься к нему, пусть он и был статуей), чтобы довести бутылку до земли, не позволив ей упасть и разбиться вдребезги. После чего стремительно влетела обратно.

Пока Кеану закрывал дверь, Касс разыскала карандаш и лист бумаги. Сопротивляющимся карандашом аккуратно написала:

Я больше не приду. Не мог бы ты обнять меня?

Без дальнейших проволочек (потому что, ты ведь не знаешь, когда медсестра вдруг решит выпить еще газировки), Касс потащила бумагу сквозь пространство и ознакомила Кеану со своей просьбой, как только он отвернулся от закрывающейся двери.

Любуясь на него, она на мгновение отпустила записку в свободный полет. «Наверное, таким я вижу тебя в последний раз», - сказала ему Касс. Его серые спортивные штаны висели низко на бедрах, волосы были местами взъерошены, местами примяты. Щетина на его щеках следовала своими обычными неведомыми дорожками и завитками. Сонно щурясь, он потянулся за ее запиской, повисшей в воздухе. Казалось, он изучал ее очень долго, но то, как медленно он моргнул, напомнило Касс, что в его времени это продолжалось, наверное, несколько секунд.

Он наморщил лоб - медленно, медленно, так медленно. На щеке появилась ямочка – около уголка губ, который потом приподнялся в кривой усмешке.

«Да», - сказала ему Касс. «Объятия и поцелуи, объятия и поцелуи. Это именно то, что мы хотим от тебя. Даже привидения».

Она пошла на кухню, осторожно открыла дверцу холодильника и вытолкнула наружу очередную бутылку. Наверняка она могла бы протащить по воздуху и открывалку, и подцепить ею крышку бутылки. Пробежав на цыпочках в гостиную, она взглянула на Кеану, рассматривающего ее просьбу. Он выглядел несколько обеспокоенным.

«Не бойся, мой ангел», - тихо сказала она ему. «Ты не окажешься по ту сторону Стикса оттого, что обнимешь меня».

Казалось, он размышлял над этим, медленно выпрямляясь и слегка опустив веки, как будто был разочарован, что познавший тайну смерти (а что еще он мог думать) может хотеть чего-то настолько прозаического от обыкновенного человека.

«Ты не смотрел «Crossing Over»? – спросила его Касс. «Покойники ведь невероятно приземленные. Все, что они хотят сообщить, это: «Скажите маме, что я люблю ее, и не отдавайте это ожерелье моей кузине Эшли, потому что она сука».

Плечи Кеану, похоже, постепенно расслаблялись. Он начинал раскрывать ей объятия.

«Боже мой, неужели ты действительно собираешься обнять меня?» - удивилась она и отправилась на кухню, чтобы еще немного пооткрывать пиво, пока Кеану поднимал глаза и внимательно осматривал комнату, пытаясь определить, откуда появится призрак. Касс обнаружила, что если получится правильно расположить открывалку относительно края крышки и сильно нажать, то через три минуты крышка бутылки поднимется, как парик на сильном ветру, и полетит назад, делая сальто. «Ну, давай», - прошептала Касс и начала поворачивать пивную бутылку.

Заскочив в гостиную, она увидела, что на лице Кеану появилось покорное выражение, а его руки распахнуты в пустую комнату.

«Приди и обрети свою любовь», - пропела Касс и отхлебнула из бутылки, зная, что заставляет его ждать всего лишь долю секунды. Прикончив пиво, она пошла к нему.

Это был особый момент. Вот Кеану, единственный, на кого ты смотрела годами и думала: «Я могла бы любить тебя, если бы ты лишь на четверть был тем, чем кажешься мне. Я могла бы любить тебя только за твою улыбку. Я могла бы любить тебя за твое бесстрашие. Я могла бы любить тебя за твою готовность отдавать себя чужим взглядам. Я могла бы любить тебя за твою браваду, за темный ободок твоих зрачков, за все, что ты отдаешь и все, что ты прячешь, когда ты валяешь дурака на публике и когда предстаешь пилигримом в частной жизни. Я люблю тебя за то, что ты одновременно и лабиринт, и бегущая по нему лабораторная крыса», - подумала она, смеясь. «Я очень люблю тебя». Потом шагнула к нему, обвила руками его тонкую талию, прислонилась щекой к его твердой холодной мраморной груди и крепко прижала его к себе.


Глава двадцать четвертая

Если бы Касс могла слышать тиканье часов, оно отдавалось бы для нее ударом колокола каждую минуту. Тело Кеану было твердым и холодным, но она привлекла его к себе и уткнулась лицом в его грудь. Через некоторое время она почувствовала, что его твердость начала уступать давлению ее плеч, ее ладоней, ее лица. Постепенно его тело смягчилось там, где она прижималась к нему, и время от времени, она поднимала голову, чтобы полюбоваться углублением, которое ее голова отставила на его обнаженной груди.

Пролетели долгие мгновения, и она почувствовала, что руки Кеану начали смыкаться вокруг нее. Она сделала глубокий вдох, вспоминая аромат его рубашки, который она почувствовала прошлой ночью, и страстно желая иметь возможность ощущать его запах.

«Наверное, я просто впала в зависимость от твоего взгляда, от звука твоего голоса, от того, как ты движешься, от того, как твое лицо отражает свет…» Она подняла на него взгляд. Он выглядел, как обломок кораблекрушения – волосы спутались и топорщились, на лице щетина, напоминающая запущенный сад. Действительно ли ты так красив, или это я так влюблена? Она снова прижалась к нему лицом. Да какая разница?- подумала она. Я никогда не никого и ничего так не любила. Глупо, наверное. За это я готова превратить свои мозги в шкварки, - при мысли об этом Касс усмехнулась про себя.

Она с наслаждением обняла его покрепче и прижалась к нему, кончики ее пальцев впились в мышцы его спины. Через необходимое время его кожа смягчилась под ее руками. Прошли долгие минуты, и его руки сомкнулись на ее талии и начали все сильнее сжимать ее. Касс почувствовала, что он перестал быть холодным. Действительно, везде, где соприкасались их тела, уже было тепло и становилось все теплее. Она подняла голову и взглянула ему в лицо. Он не смотрел на нее, он смотрел в пространство поверх ее плеча. Его глаза были широко распахнуты, губы полуоткрыты, как будто он чувствовал что-то очень особенное и не такое уж неприятное.

«Не самая ли это извращенная вещь из всех, которые ты делал в своей жизни?» - прошептала Касс и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в подбородок. «Мне это кажется диким. Ой. Ты начинаешь сжимать меня как-то слишком крепко…»

Его руки сжимались как тиски. В нормальном времени Кеану был сильным мужчиной. У него были крепкие тренированные руки. Но в гипервремени он был несгибаем, как столетний дуб. Очевидно, она казалась ему трепещущим теплом и он, судя по всему, был намерен прижимать ее к себе до тех пор, пока она не обретет форму, которую он мог бы распознать. Его глаза сужались непереносимо медленно, а его руки обвили ее плечи и талию и начали сдавливать ее, будто стараясь удержать силой нечто эфемерное. Касс стало очень жарко в тех местах, где соприкасались их тела. Она немного повертелась в его объятиях, думая о том, что, возможно, ей надо бы выскользнуть оттуда и немного остыть. Возможно, еще выпить. Но стоило ей повернуться, его руки переместились ниже, легли ей на бедра и неумолимо их сжали.

«О, Господи», - прошептала Касс, пытаясь переместиться повыше, чтобы найти хоть какую-нибудь щель, через которую можно было бы выползти, но он прижимал ее к себе очень крепко и, кажется, теперь пытался посмотреть ей в глаза.

«Да что же ты такое?» - должно быть, думал он. Она еле дышала. И почему между ними было так жарко? «Это нечто большее, чем моя любовь и твоя сексуальность», - произнесла она, видя его недоуменный взгляд. «Это настоящее пекло». Она повертелась еще, более обреченно, но к этому времени его руки уже превратились в железный капкан, куда ее угораздило попасться. Часть ее была от этого в восторге. Другая – в ужасе. То, что казалось ему мгновением, для нее было часом. И она уже начинала думать о том, что, кажется, ей нужно в туалет.

«Пусти, а?» - попросила она. И тут же коротко подумала: Представляла ли ты когда-нибудь, что Кеану будет обнимать тебя, а ты – сопротивляться? Только в непристойных фантазиях «нет значит да». Мда.

Через некоторое время она перестала извиваться. Послушай, - сказала она себе. Просто притихни. И подожди. Он подержит тебя 9 или 10 секунд, а потом захочет ослабить хватку, отклониться назад и взглянуть на тебя. Вот и ладно. Одна секунда равняется примерно четырем минутам. Хорошо. Так постой тут минут 45 и он тебя отпустит.

Она расслабилась и снова положила голову ему на грудь. «Берегись своих желаний», - сказала она себе и печально посмотрела на него снизу вверх. «Кажется, любить тебя издали это одно. Напоминает передаваемый сигнал или луч света. Но если ты знаешь об этом и хочешь ответить взаимностью, получается совсем другое. Как фотография, которая показывает тебе, каким ты был долю секунды в прошлом. Но мне нужно зеркало… которое отражало бы каждое ускользающее мгновение».

Кеану смотрел на нее сверху вниз – непреклонный, неподвижный и совершенно неспособный услышать ее.

«Ты знаешь, что я здесь. Ты знаешь, что я хочу, чтобы ты держал меня в объятиях. И это все, что ты знаешь. И я думаю, что этого недостаточно».

Они смотрели друг на друга в течение еще одного долгого мгновения. И его руки все еще стискивали ее как железный обруч.

«Имеет место неудачный контакт», - произнесла Касс тоном Хладнокровного Люка. Кеану продолжал пристально смотреть на нее, и этот вопрошающий, ищущий взгляд представлял собой разительный контраст с его железной хваткой. «Ты, наверное, не знаешь, что делаешь со мной», - задумчиво сказала Касс и тут же вспомнила, что сама создала эту ситуацию. «Да. Берегись своих желаний», - повторила она. «Но все же… это такое мгновение», - она вздохнула и еще раз крепко обняла его. Это было так хорошо.

А потом медсестра пришла за газировкой.

И у Касс не хватило времени, чтобы сказать «прощай». Прощай, я люблю тебя, я буду любить тебя, пока мои кости не обратятся в прах, как монахиня любит статую, воплощающую возвышенный идеал.

А ты, - подумала бы она, если бы у нее было время, - ты, модель, замершая на мгновение и ставшая образцом для этой статуи, ты, вне всякого сомнения, пойдешь дальше – жить и спорить, пить пиво и возвращаться домой, находить новые увлечения и видеть плохие сны. И все, что останется искателям смысла, это миг, когда монахиня обнимает статую и думает Это то, ради чего мы живем - миг, который символизирует нашу способность обрести совершенство.

Это происходит сейчас, - не успела сказать Касс. И не услышал бы Кеану. Я представляю себе идеал. Ты позируешь для статуи, которая воплотит его. А потом уйдешь жить своей жизнью. А я уйду жить моей. Но тогда, когда что-то во мне захочет оторваться от повседневной суеты и сказать: «Конечно же, существует что-то еще», я смогу повернуться и посмотреть на образ, моделью для которого ты стал, когда подумал, в своей жизни: «Конечно же, существует что-то еще».

И пусть наши моменты прикосновения к идеалу пересекутся там, где наблюдатель встретится с воплощением.

Ты стой. Я буду смотреть. Потом мы расстанемся и вернемся к повседневным потребностям в пище, воде, в крыше над головой… и будем знать, что у нас было мгновение, когда мы увидели, к чему идут люди.

Но у Касс к этому лишь коротко прикоснулась. Когда сестра вытащила ее из пространства между микроволновками, положение ее зрачков внушало очень серьезное беспокойство.

Понадобилось несколько недель лечения, чтобы вернуть ее в активное состояние, но она так и не смогла вспомнить, что с ней случилось и почему. «Не знаю, похоже, мне нравилось совать голову между двумя включенными микроволновками. Это был такой кайф», - сказала она друзьям.

«И еще там был человек. И он был прекрасен. Но он не знал, зачем я пришла, а я не знала, как сказать ему», - говорила Касс с отсутствующим взглядом. И пожимала плечами.

«Я не думаю, чтобы это было очень существенно. Все мечтают».

И друзья соглашались. Все мечтают.

Кеану записал в своем дневнике, что ему явилась тень, и что она хотела того, чего хочет каждый живой человек. Объятия. Поцелуя. Признания. Мгновения, которое можно запомнить. Ощущения близости. Точки опоры.

Что еще? Наверное, многое. Но описать это невозможно. Не теперь.

Перевод Asti