Почему Киану Ривз не продает душу дьяволу

Premiere, № 1, январь 1998

Он отклонил роль в "Скорости-2". Его влечет Шекспир. У него нет дома, не говоря уже о "звездном" особняке. Об актере, который отказывается играть по голливудским правилам, рассказывает Джеймс Каплан.



Прохладный, выложенный плиткой холл в "Шато Мармон" - не худшее место для партии в шахматы, когда в Лос-Анджелесе самое пекло. Никто тебя не побеспокоит, даже если ты Киану Ривз, а вышколенный и незаметный обслуживающий персонал материализуется из воздуха с экзотической едой на подносе, стоит вам только о ней подумать. Но еда сейчас Ривза не волнует - его биологические часы еще не дали сигнал к завтраку. Волосы у него живописно растрепаны, легкая щетина со странными проплешинами на подбородке покрывает рябоватые щеки. Он курит очень много, быстро расправляясь с пачкой American Spirits ("Стрельнул у подружки, на первое время хватит") и докуривая каждую сигарету до фильтра. Пока он досасывает бычки, вытягивает из них все, что только можно вытянуть, пальцы у него немного дрожат.

"Классический дебют, - произносит он красивым мальчишеским баритоном. - А мне что прикажете делать? Ух, как я ненавижу шахматы!"

Странно, но для кинозвезды Ривз держится на удивление естественно. Стараясь не привлекать к себе внимания, он откидывается на спинку стула и задумывается над ответным ходом. В своих разбитых высоких ботинках, жеваных черных джинсах, черном пуловере и темно-серой футболке он мог бы сойти за вашего брата, приехавшего из колледжа на уик-енд, или соседа-художника, решившего сыграть с вами партию-другую.

Он мучительно думает несколько минут, протягивает руку, убирает ее, качает головой. Наконец он делает ход пешкой.

Вообще-то Киану Ривз любит шахматы... когда забывает, что он их ненавидит. Увлечение началось в детстве: он играл со взрослыми по доллару за партию во время вечеринок, которые его мать устраивала в Торонто. Играл за школьную команду. А недавно следил за матчем чемпиона мира Гарри Каспарова с суперкомпьютером IBM Deep Blue. И не только следил, но и разбирал каждую партию в перерывах между съемками своего последнего фильма "Адвокат дьявола".

"Игра меня жутко увлекает, - говорит Ривз. - Когда мне нужно расслабиться, я сражаюсь с компьютером. Звучит дико, да?"

Не так уж дико. Если уж на то пошло, шахматы дают ему возможность надолго впадать в привычное для него состояние мучительной нерешительности, то и дело прерываемой стремительными выпадами. При этом шахматные эскапады, в отличие от кинематографических, не уменьшают кассовый успех его фильмов и не причиняют вреда его репутации.

Актерскую профессию - как ее понимает Киану Ривз - трудно назвать удовольствием. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть "Адвоката дьявола" - историю современного Фауста, в которой Ривз играет молодого амбициозного адвоката-южанина Кевина Ломакса, приезжающего в Нью-Йорк, чтобы работать в крупной фирме под началом Джона Милтона, этакого Мефистофеля в исполнении Аль Пачино. По словам Ривза, съемки, растянувшиеся на восемьдесят пять рабочих дней, были выматывающими. Актерам и всей команде пришлось уложиться в очень жесткую смету компании Warner Bros., которая была не прочь заполучить блокбастер, но вовсе не была уверена, что стоит уделять так много времени и сил не слишком динамичному фильму - даже с участием таких звезд, как Ривз и Аль Пачино. А еще добавьте к этому слухи о трениях, якобы возникших между двумя актерами.

"Однажды ночью просыпаюсь, а у меня симптом Ван Гога, - вспоминает Ривз. - В ухе звенит от перенапряжения. С одной стороны, под давлением мой персонаж, ведущий сложное дело. С другой, на меня самого все давят: у нас времени в обрез, у нас денег в обрез... А я должен выйти на площадку и сделать свое дело. Так, думаю, надо ехать в больницу, они мне там в барабанную перепонку какую-нибудь иголку вставят. Потом еще подумал и говорю себе: все в порядке, ну, звон - не смертельно же. Это я как-нибудь переживу и даже ухо отрезать не стану. Пусть себе звенит. Ложусь звенящим ухом на подушку. - Ривз смеется. - Утром просыпаюсь, ухо вроде молчит, я благодарю небеса. Нормальный человек! А начали работать, и звон вернулся".

В устах Ривза эта история звучит почти как анекдот, но она приоткрывает окно во внутреннюю жизнь 32-летнего актера, чье стремление к совершенству имеет две стороны: оно способно вызывать восхищение, но может и отвлечь от выполнения главной задачи.

"Он последним позволяет себе расслабиться и до конца сомневается, получилась ли работа, - говорит Стивен Байгельман, сценарист и режиссер фильма "Чувствуя Миннесоту" 1996 года с Ривзом в главной роли. - Бывали дни, когда я готов был лезть на стенку. Терзания написаны у него на лице. Никто так не мешает Киану, как он сам".

Так было не всегда. В середине семидесятых, когда Элис Купер записывал в Торонто свой диск "Alice Cooper Goes to Hell", Киану жил напротив студии, в мансарде большого дома в викторианском стиле, хозяйкой которого была бабушка Ривза по отцовской линии, престарелая коренная гавайянка по кличке Моми. Купер помнит "черноволосого симпатичного мальчика", который часами торчал в звукозаписывающей студии.

"Хороший был паренек, общительный. Ему нравилась громкая музыка, - смеется Купер. - Интересно, о чем вообще думали родители, оставлявшие свое чадо под присмотром Элиса Купера и его банды!" Когда Ривзу было два года, его мать-англичанка, работавшая художником по костюмам для эстрадных исполнителей, разошлась с его отцом (в жилах которого течет смешанная китайско-гавайская кровь) и вышла замуж за театрального режиссера Пола Эйрона. Каждое лето Ривз приезжал к Эйрону в Лос-Анджелес - именно там с ним, тринадцатилетним подростком, и познакомился Эрвин Стофф, ставший впоследствии его постоянным менеджером. "Он был отличным парнем - азартным, увлекающимся спортом, особенно хоккеем", - вспоминает Стофф. Роберт Марк, сценарист "Прогулки в облаках", также помнит Ривза мальчиком: "Он был точно такой же, как сейчас. Вежливый, обаятельный и при этом обладающий цепким умом".

Уже в пятнадцать лет Ривз твердо решил стать актером. К своей профессии он всегда относился серьезно. "К роли он готовится потрясающе, - рассказывает Тэйлор Хэкфорд, режиссер "Адвоката дьявола". - Но в какой-то момент актер должен отдаться стихии свободной игры, и вот тут случались настоящие баталии. Мне нужна была от него непредсказуемая реакция. Камера фиксирует эти моменты, и они-то больше всего нас и потрясают. Киану часто подходил вплотную к этой черте и останавливался". Может быть, это отчасти объяснялось психологическим давлением - ведь он работал не с кем-нибудь, а с Хэкфордом, известным жестким обращением с актерами, не говоря уже об Аль Пачино? "Мои желания и желания студии - не одно и то же, - отвечает Хэкфорд. - Я ищу того, кто может сыграть роль, а студия говорит: "Этот актер делает сборы, мы ему хорошо заплатим и будем надеяться на лучшее". Сначала мы оба, Аль Пачино и я, сомневались, что парень потянет. А сейчас трудно себе представить лучшего кандидата на эту роль".

"У меня были колебания насчет того, сводить ли вместе Ривза и Аль Пачино, - говорит продюсер картины Арнольд Копелсон. - Я боялся, что Аль Пачино просто переиграет Киану. Однако этого не произошло - Киану не потерялся на фоне своего партнера. На большее я и не рассчитывал". Осторожно спрашиваю у Ривза, как ему работалось с Аль Пачино. После долгой паузы он произносит: "Очень, очень хорошо. Он... он... ну, что я могу сказать о нем? Это - актер!"

Давил ли на него авторитет Аль Пачино? Опять долгая пауза. "Да. В том смысле, что я находился под впечатлением его работ - как зритель и как актер. Его образы на экране - это... это потрясает воображение. Когда я узнал, что он согласился на роль, у меня мурашки побежали по спине. А уж сам процесс работы... Я просто не мог дождаться, когда мы приступим. Были моменты - я тогда еще не совсем освоился в материале - когда мне казалось, что у меня ничего не получается. Но в итоге, я думаю, из нас вышла неплохая пара".



А как насчет слуха, будто Пачино однажды вскипел, когда Ривз на съемочной площадке понес отсебятину? "Да, была одна трудная сцена. Мой персонаж впервые видит Милтона. В тот день у меня, наверное, и зазвенело в ухе". Пауза, улыбка во весь рот.

"Киану такой остроумный, - говорит Чарлиз Терон, играющая его жену. - И пластичный. Это мне невероятно помогло, когда мы снимали бурные любовные сцены. Однажды лежу я голая, а он еще одетый, и мы решаем, как он будет раздеваться. Тут он встает и говорит:

"Забавно заниматься любовью со своей женой, когда она раздета, а ты - в штанах, правда?" И прыгает на одной ноге, пытаясь другой сбросить брюки. Словно какой-нибудь записной комик".

Разговаривать с Киану Ривзом одно удовольствие. Обладающий незаурядным чувством юмора, обаятельный, искренне удивляющийся и удивляющий своей искренностью. Когда он пытается спрятаться под своей маской, у него это получается плохо. В отличие от большинства звезд умеющих, порой блестяще, лепить "образ интервьюируемого", Киану, в сущности, остается самим собой. Но легким это интервью не назовешь. Он умеет находить короткие, точные и едкие формулировки, но чтобы до них "добрести", ему и его собеседнику надо продраться сквозь чащу междометий, риторические отвлечения, мучительное самокопание и смущенное хихиканье.

И все же Киану удается совладать со своими нервами и преодолеть "страх перед выходом на сцену". Его Гамлет на виннипегской сцене (спектакль 1995 года) оказался, по свидетельству лондонской The Sunday Times, не просто хорош для актера кино - он был сыгран с блеском, безупречно. Ничего удивительного - Шекспир им проштудирован, это его стихия, а что до внутренних совпадений с Гамлетом, вплоть до утраченного отца, то они дали ему дополнительную фору. Киану Ривз - это клубок противоречий: мужественный и женственный, решительный и неуверенный в себе, сосредоточенный и забавный, бойкий на язык и высокопарный. Актеры часто становятся кинозвездами благодаря смазливой внешности, небольшому таланту и, прежде всего, бешеному упорству. Но время от времени появляется настоящая звезда - Монтгомери Клифт, Джеймс Дин - с каким-то неуловимым умением обнаруживать свою беззащитность, и мы, зрители, оказываемся втянутыми в воронку их загадочной души.

У Ривза это тоже есть, но впридачу, как мы все узнали в 1991 году из фильма "На гребне волны", он еще обладает способностью играть героев действия, людей, не ведающих сомнений, "антигамлетов". В век боевиков, да еще в сочетании с утонченной и необычной внешностью, его пластичность и динамизм оказались просто на вес золота. Что Ривз и подтвердил спустя три года на картине "Скорость". А в середине 96-го он вдруг повернулся спиной к этой золотой жиле, отказавшись сниматься в "Скорости-2".

На нашей памяти не многие поступки сумели так озадачить Голливуд, как отклоненные Ривзом одиннадцать миллионов за уже привычную ему роль Джека Травена, атлетически сложенного и на редкость замкнутого командира группы захвата, который спасает пассажиров автобуса и, счастливый и слегка озадаченный, оказывается верхом на Сандре Баллок. Отказавшись повторить то, что он уже сделал однажды, Ривз бросил перчатку двум главным столпам современного Голливуда - большим деньгам и супербоевикам. Вместо этого он положил в карман восемь миллионов за "Адвоката дьявола" и сыграл небольшую роль пьянчужки-битника в "Самоубийце" ("The Last Time I Commited Suicide") - независимом фильме, для которого актеру пришлось поправиться на тридцать фунтов ("Надо было много пить и есть, чтобы выглядеть таким тюфяком не от мира сего"). Да что он себе позволяет, этот парень!

Девяностый год стал переломным в карьере Киану Ривза. Восходящая звезда, он воспринимался прежде всего сквозь призму своих молодых героев - растерянных, длинноволосых, магнетически притягательных ("Берег реки", "Великолепное приключение Билла и Теда", "Родительские заботы"). Ривз как раз закончил сиквел "Билла и Теда", когда Гас Ван Сэнт пригласил его и Ривера Феникса на главные роли в истории про двух бродяг из северо-западного штата - "Мой личный штат Айдахо". Ривз мог бы запросто отказаться: деньги небольшие, не говоря уже о самом материале - наркотики, гомосексуализм. Но он сразу ухватился за роль. "Киану страшно загорелся, - вспоминает Ван Сэнт. - Это было кино, в котором он хотел сниматься". У режиссера был большой выбор среди молодых, но уже опытных актеров. Почему он остановился на этой паре? "Они притягивали зрителя - не только красотой, но и энергетикой жизненного опыта. Это было у них в глазах - словно они сами пережили что-то похожее". Картина получилась неровной и временами затянутой, но достаточно интригующей, а тонкая и смелая работа Ривза в роли Скотта Фэйвора, незадачливого бисексуального сына портлендского мэра, ознаменовала его кинематографическое совершеннолетие. А потом Ривз сыграл в "Дракуле Брэма Стокера" (1992).

Фильм, поставленный Фрэнсисом Фордом Копполой, собрал неплохую кассу, но для Ривза, который выглядел скованным и неуклюжим в роли честного героя Джонатана Харкера, это был шаг назад. "У меня было подряд несколько работ, и я пришел на картину сильно уставшим, - объясняет Ривз, мрачнея. - Мне не следовало ввязываться в это дело. Надо было сделать передышку. Но сам проект... возможность поработать с Копполой и его актерами... сами понимаете, жаль было упускать такой шанс. Но мне уже нечего было отдавать". Он натужно смеется. "Я не сумел подняться до уровня картины, понимаете? По-моему, я сумел неплохо показать простодушие Харкера, но меня не хватило на объемный характер, который, как мне кажется, требовался в фильме".

Возможно, он устал, а может быть, просто надорвался? Всего за несколько лет он совершил трудное восхождение, а на этих высотах воздух разреженный. Марта Плимптон, сыгравшая юную невесту Ривза в "Родительских заботах", вспоминает, каким был Киану перед своим восхождением: "Вот-вот должен был выйти на экраны "Билл и Тед", а что касается "Родительских забот", то это была звездная, крупнобюджетная картина. Мы оба постепенно нащупывали роли, работая в свое удовольствие. Вне площадки мы проводили много времени вместе - катались на детских карах в парке аттракционов, были на концерте Feelies, ездили в Ки Уэст".

Надо полагать, эта юношеская жажда развлечений пошла на убыль после "Айдахо" и особенно после связанной с наркотиками смерти Ривера Феникса в девяносто третьем году. Ривз говорит о Фениксе, тщательно подбирая слова, но за всем этим угадывается глубокое чувство.

"Это был хороший друг и прекрасный человек. - Взгляд Киану блуждает по комнате. - Свойский, изобретательный. Наблюдать за ним было одно наслаждение". После его смерти Ривз остался едва ли не единственным актером на амплуа "молодого загадочного героя". "В профессии киноактера существует тонкая грань между естественным и искусственным поведением, - говорит Плимптон. - Это то, что актеры нашего поколения должны заново открыть для себя. Игра "по методу" - пройденный этап. Мне кажется, Киану почувствовал это очень остро".

Его пост-дракуловский период был сплошным провалом: незаметные роли в "Много шума из ничего", "Даже девушки-ковбои иногда грустят" и не такой уж странный, если вдуматься, поворот - роль самого Сиддхартхи Гаутамы в фильме Бернардо Бертолуччи "Маленький Будда". Картина оказалась неудачной, но работа Ривза произвела на многих впечатление.

А потом ему предложили "Скорость".

"Он не хотел сниматься, а я на него давил, давил, давил, - вспоминает Эрвин Стофф. - Я считал, что Киану добился большого успеха в этом жанре в фильме "На гребне волны", а затем переключился на более экспериментальные вещи, которые оказались не столь удачными. "Бей по центру мяча, если хочешь, чтобы он далеко полетел", - сказал я ему".

Ривз неохотно согласился. "Он входил в картину не без сопротивления, хотя и оставался при этом профессионалом, - говорит Йорге Саралеги, вице-президент кинопроизводства студии Fox. - Это был боевик, и он как актер не видел перед собой никаких творческих задач. Однако он привел себя в великолепную физическую форму. К тому же ему понравился режиссер Ян Де Бонт, и когда тот предложил ему по возможности самому делать трюки, Киану почувствовал, что это поможет ему влезть в шкуру своего героя. С этого момента он стал получать настоящее удовольствие от работы".

"Перед нами с Сандрой стояла действительно интересная задача, - говорит Ривз. - Мой персонаж бывал на краю бездны, но у него нет навыков, позволяющих познать самого себя и понять, что такое жизнь. А героиня Сандры помогает ему сделать это. Вы видели его улыбку в конце?"

Самого Ривза, надо думать, тоже видели улыбающимся, после того как "Скорость" побила кассовые рекорды и обеспечила ему место в элитарном клубе, члены которого получают как минимум по десять миллионов за картину. Впрочем, если верить Стоффу, Киану никогда не снимался ради денег: "Как он сам говорит, он хочет делать хорошее кино, а все остальное приложится". Тех, кто организует карьеру Ривза, эта установка может довести до легкого помешательства. "Нам всем внушили определенные правила поведения, основанные на разумном прагматизме, - признается Стофф. - И когда кто-то эти правила не соблюдает, тебе приходится их пересматривать, а это раздражает". Вот вам сформулированные в довольно мягкой форме ощущения, которые должен был испытывать менеджер Ривза, когда актер отказался от сиквела "Скорость-2".

"Скажу честно, я с ним спорил, - продолжает Стофф. - Как можно отклонять такое предложение! После этого пошли слухи, что он ненадежен как актер, что он предпочитает гастролировать со своей рок-группой вместо того, чтобы работать над своей физической формой, но все это чепуха. Он прочитал сценарий и сказал, что это просто мусор. "Между прочим, картина называется "Скорость", - сказал он мне. - Интересно, с какой скоростью тащится пароход?"

Ривз оказался провидцем: фильм потерпел кораблекрушение.

Однако в целом художественный и коммерческий инстинкт Киану Ривза безошибочным не назовешь. "Киану часто снимался, в том числе у очень хороших режиссеров, и часто рисковал", - говорит Хэкфорд. А когда рискуешь, иногда проигрываешь. Незадолго до того как он сказал "нет" "Скорости-2", он сказал "да" "Джонни Мнемонику", "Цепной реакции" и "Чувствуя Миннесоту". Все это были вроде бы интересные сценарии, за которые брались интересные режиссеры, но в результате получались фильмы, о которых года через два уже никто не помнил.

"Последний год с точки зрения коммерческого успеха оказался неудачным для мистера Ривза, - со смехом признает сам актер. - Не только коммерчески, но и художественно эти картины не получились из-за компромиссов на уровне монтажа и продюсерских поправок".

Порой ему приходится самому отстаивать свое видение фильма. Например, когда зрителям на предварительных просмотрах не понравился финал "Чувствуя Миннесоту", Ривз ни за что не соглашался на пересъемку. "Всякий раз, когда я что-то менял, - вспоминает Стивен Байгельман, - он выходил из себя. "Победа или поражение, никаких компромиссов!" - таков был его девиз".

Зато в случае с "Цепной реакцией" режиссера Эндрю Дэвиса он необъяснимым образом самоустранился еще до начала работы. "Я принял идею фильма и режиссера, а сценария как такового не видел. Я уехал репетировать Гамлета и не проследил, что там пишется и какое направление это принимает. А когда вернулся, это был уже совсем другой материал".

Проводя почти всю жизнь на чемоданах, кочуя из отеля в отель на мотоцикле или в автобусе своей рок-группы Dogstar, Ривз не всегда умеет серьезно сосредоточиться на своей карьере. "Киану как одержимый увлечен своей карьерой", - утверждает Стофф. Но когда Киану отвечает на ваши вопросы, вы как-то не замечаете в нем особой одержимости.

- Меня не сравнивают с такими актерами, как Брэд Питт, или, скажем. Том Круз.

- А хотелось бы?

- Не знаю, как ответить. Это актеры экстра-класса, сделавшие несколько отличных фильмов, так что в этом смысле, да, конечно. Но... (Пауза.) Каждый совершает свое актерское путешествие. Это акт творчества, акт поиска. Каждый пытается найти что-то неожиданное в своей душе.

Путешествие Киану Ривза - это странное путешествие. Вскоре после нашей шахматной партии, в июне, когда его карьера, казалось, вошла в полосу затмения, он подписал контракт с Джоэлем Силвером и Warner's на главную роль в "Матрице", крупнобюджетном научно-фантастическом фильме о человеке, который поднимает порабощенное общество на восстание против компьютеров. По словам Ривза, "это будет некое среднеарифметическое из "черного фильма", японских мультиков, братьев Коэнов и Билли Уайлдера". По слухам, его гонорар составит около десяти миллионов долларов.

Но несмотря на это Ривз продолжает играть со своей группой в "Гадюшнике" на бульваре Сансет - ночном клубе, который будет навечно связан с именем Ривера Феникса. Это одно из тех мест, где лос-анджелесская молодежь, загорелая, с сережками во всех мыслимых местах, выстаивает длинную очередь с нарочито безучастными лицами. А на сцене выступает Dogstar - Ривз (бас-гитара), Роб Мейлхаус (барабанщик), Брет Домроуз (соло-гитара и вокал). Группа играет на трех аккордах громкие песни о путешествиях и одиночестве, с названиями типа "Отказ", "Прощай" или "Никого нет дома". Ривз в черной футболке выглядит немного не от мира сего. Рванув струны, он оглядывается назад, словно желая слиться с неким недостижимым фоном, где не существуют ни слава, ни обязательства. С отсутствующей улыбкой он напяливает ковбойскую шляпу. Номер сыгран. Неожиданно, посреди криков "бис", Ривз хватает микрофон: "А сейчас песня, которую - помните? - вы заказывали. Вчера мы попытались ее разучить!" И они играют - что бы вы думали? - "Ticket to Ride". Получается неплохо. Неплохо, но грустно, как будто есть только прошлое, а настоящее толком не знает, что ему с собой делать. Песня кончается, музыканты направляются за кулисы, и Ривз, ни на кого не глядя, уходит. Что его там дальше ждет, одному Богу известно.

Перевел с английского Сергей Таск