cортировать по
дате публикации
названию публикации
названию издания

О том, что Киану Ривз не имеет собственного жилья и постоянно проживает в отеле, в Голливуде знают все. Личных вещей у него немного, все они умещаются в небольшом старомодном саквояже, который Ривз таскает с собой на съемки: фляжка с виски — незаменимая помощница в минуты отчаяния (с чудодейственным свойством этого благородного напитка его познакомил Аль Пачино во время съемок «Адвоката дьявола». «Пять глотков — и тебе на все положить», — не раз повторял заядлый потребитель марки «Four Roses»), нитка для чистки зубов и деревянный коробок для трубочного табака, подарок матери. Выточенный из ствола волшебного дерева сикомора, коробок служил ему талисманом. Матери талисман подарил муж, отец Киану. Он приобрел его в Израиле, где дерево считалось священным. Говорили, будто тот сикомор обладал магической силой, так как прежде рос во дворе монастыря и впитывал в себя молитвы страждущих, силу веры монахов и снисхождение Всевышнего. Сикомору было более 500 лет, когда его срубили для изготовления оберегов. Увы, Киану никогда не был суеверным и, естественно, не верил в чудесные свойства своего талисмана, поэтому хранил его просто так, как дорогую сердцу безделицу. Если бы коробок действительно обладал волшебно-положительным влиянием, вряд ли допустил бы все те ужасные события, которые произошли с Ривзом в последнее время. Он не раз спрашивал себя: а может, тот сикомор был проклят монахами, потому и срублен? Талисман, приносящий горе? Немыслимо! Тем не менее подобные мысли посещали Ривза частенько — и для этого были причины.

Первый раз такое случилось несколько лет назад. Врачи диагностировали у его младшей сестры лейкемию. Ким была ему самым близким другом. С раннего детства они считались неразлучной парочкой, сторонились сверстников, отчего те изощрялись в оскорблениях: «Эй вы, сопливые любовнички!» или «Когда родите себе братика?»

Самым ярким воспоминанием детства Киану считает знакомство с Элисом Купером. Мать Киану, Патрисия, работала художником по костюмам у рок-звезд, поэтому в их доме то и дело появлялись экстравагантные персонажи. Правда, чаще всего знаменитости вели себя напыщенно, на мелюзгу внимания не обращали. А вот Элис Купер мог с ходу броситься иг-рать с малышами в прятки или швыряться диванными подушками. Ким и Киану влюбились в озорного дядю по уши. Это потом они узнали, что Элис имел виды на их маму, поэтому и старался завоевать ее расположение всеми возможными способами. Когда патлатый дядька с выпученными глазами и зычным голосом переступал порог дома, Киану и Ким неслись ему навстречу с дикими воплями: «Ура! Вине!» (Винсент Дэймон Фурнье, большой любитель забавной чертовщинки, не случайно выбрал для себя женский псевдоним: в далекие времена некую Элис Купер сожгли на костре, обвинив в связях с самим дьяволом).

Как-то раз, в ночь Дня всех святых, Элис притащил к ним домой коробку своего сценического грима, разукрасился сам и детей раскрасил под «живых мертвецов». В таком виде их застала Пат-рисия, взвизгнула и чуть было не грохнулась в обморок.

— У-гу-гу... — провыл Элис, — а вот и я, добродушный демон ночи со своими крысятками...

Сколько потом смеху было! И как же Киану переживал, узнав, что мама в конечном итоге дала Элису от ворот поворот. Ведь они с Ким уже успели себе нафантазировать счастливую и веселую жизнь с новым папой. Прощаясь, Купер подарил детям на память о себе пластмассовую собачью какашку. Так, для прикола, чтобы можно было гостей разыгрывать. Помнится, ребятам так и не удалось использовать сомнительный презент по назначению. Мама обнаружила его у Киану под кроватью и в очередной раз отругала за то, что в ее отсутствие сердобольный сын водит в дом бродячих псов, разносящих заразу. С нескрываемым отвращением Патрисия завернула подделку в старую газету и затолкала в уличный контейнер для мусора. Киану на неделю был лишен карманных денег.

После того как Патрисия развелась с родным отцом Киану, в их доме перебывало немало претендентов на ее руку. Ривз до сих пор вспоминает разношерстную толпу потенциальных отчимов, среди которых были музыканты, кинорежиссеры, продюсеры и даже некийстранноватый тип по имени Джек Бонд. Временное родство с последним дало повод злым мальчишкам прозвать Киану в школе «пасынком Бонда».

Недавно Киану случайно столкнулся с Винсом на блошином рынке в Западном Голливуде. Тот приценивался к обшарпанному комоду с железными ручками в форме головок гарпий. Его прежде такая пышная шевелюра здорово поредела, было видно, что он старательно закрашивает седину. Они обнялись. «Твоя ма-ма по-прежнему не замужем?..» — спросил Купер, прижимая к себе Киану. «Ну вы же рассорились...» — ответил Ривз.

Своего настоящего отца Киану знал лишь по рассказам матери. Самюэль Ноулин Ривз был полугавайцем-полукитайцем, работал геологом в Ливане. С матерью Киану, англичанкой Патрисией, познакомился в ночном клубе Бейрута — в те далекие времена она, не имея ни профессии, ни жизненной цели, моталась по миру, показывая стриптиз. Молодые люди влюбились друг в друга и спешно сыграли свадьбу. Там же, в Бейруте, на свет появился Киану. В поисках лучшей доли семейство перебралось в Америку, где Самюэля... практически сразу арестовали. Наивная Патрисия и представить не могла, что ее супруг ведет двойную жизнь. Как оказалось, геологом он никогда не служил, а в Бейруте был широко известен как профессиональный наркодилер и имел широкую сеть распространителей по всему миру. Американский посредник оказался сотрудником полиции, и опытный Самюэль каким-то образом попался в ловушку.

Его посадили за решетку на долгие годы, а Патрисия, встретив новую любовь, увезла маленького Киану в Торонто. Он больше никогда не увидит своего отца, оставившего ему в наследство раскосые глаза, стойкое отвращение к наркотикам, чудное имя, которое в переводе с гавайского означает «прохладный горный ветер», и тот самый проклятый талисман, от которого сплошные неприятности. Настало время выбросить его куда подальше — и зачем Киану носит с собой эту никчемную вещицу? Обладай коробок магической силой, наверняка уберег бы Киану от трех автокатастроф. После первой ему несколько часов делали ювелирную операцию на шейном позвонке, после второй буквально собирали по кусочкам. После третьей Киану испытал клиническую смерть. Во время операции у него остановилось сердце и врачам пришлось делать электростимуляцию.

Многие из швов сегодня почти незаметны, а вот один, самый безобразный, рассекающий полживота, остался. Этот шрам всегда производил особенное впечатление на женщин, каждой из которых Киану рассказывал новую, захватывающую дух историю происхождения героической отметины. То его полоснул ножом гангстер в Лас-Вегасе, то он напоролся на подводный риф, борясь с бешеной акулой в Аравийском море, то неудачно сделал харакири после размолвки с одной ветреной японкой. Обычно подруги не верили, смеясь над идиотскими выдумками Киану, и лишь одна девушка, которой он по ошибке случайно рассказал сразу две версии, безоговорочно поверила и первой и второй бредятине. Ее звали Дженнифер Сим. Она

была единственной, кого Ривз по-настоящему любил и называл своей невестой. Вскоре после их стремительной помолвки Дженнифер забеременела и Киану разослал друзьям приглашения на свадьбу, которая должна была состояться 23 ноября 1999 года.

То был самый счастливый период его жизни. Феноменальный успех «Матрицы» принес Ривзу огромные деньги. Не зная, что с ними делать, он совершал безумные поступки и делал сказочные подарки. Например, взял в аренду на два дня целый тропический остров, чтобы мама с подружками отпраздновала там свой день рождения. Купил сестре дом, машину и все платья из сезонной коллекции Версаче. Дженнифер получила от любимого обручальное кольцо и кулон в форме головы льва с алмазными глазками. Как-то раз, собираясь на съемки в Европу, Киану обыскался своего талисмана. Оказалось, что его коробок для хранения трубочного табака очень приглянулся Дженнифер, решившей сделать из него себе шкатулочку для драгоценностей. Туда-то она и спрятала подарки Киану — обручальное кольцо и кулон.

...По сей день Ривз просыпается ночами от собственного крика, хотя после той трагедии прошло уже пять лет. С тех пор как Дженнифер умерла... Он запретил себе думать об этом, но поначалу ничего не получалось. Слезы лились непроизвольно, вызывая недоумение окружающих. Но со временем он научился не думать о Дженнифер час, два, полдня, день, неделю, месяц... Только ночами приходилось худо. Кропотливо выстроенная броня давала трещину. Кошмары возвращали его в прошлое. Он вновь и вновь переживал ее смерть, видел изуродованное тело любимой женщины, ее размозженный череп, залитый кровью салон автомобиля. В то утро она спешила на работу, забыла пристегнуться — банальная ситуация — и, не справившись с управлением, врезалась в припаркованную на стоянке машину, протаранив головой лобовое стекло. Врачи сказали Киану, что Дженнифер умерла мгновенно. Ей было всего двадцать восемь лет.

Они познакомились в Лос-Анджелесе, в парке Лафайетт. Дженнифер сидела на скамье, уткнувшись в модный журнал, а Киану проходил мимо. Прежде он никогда не позволял себе приставать к незнакомкам на улице, а тут вдруг неожиданно для самого себя остановился. Девушка показалась ему необыкновенно красивой — ее темные локоны перебирал ветер, черный шелковый шарф эффектно подчеркивал темно-персиковый загар идеально гладкой кожи. Она лукаво улыбнулась в ответ на его пристальный взгляд, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы Ривз мгновенно влюбился. Мисс Сим жила неподалеку, мечтала о профессии психолога, у нее были удивительные глаза и потрясающая улыбка. Она незамедлительно приняла предложение пройтись по дорожкам парка с самым модным актером сезона из только что прогремевшей на весь мир «Матрицы», которую она так и не успела посмотреть в кино.

Им было очень хорошо вместе. Дженнифер любила устроиться у него в ногах и несколько часов кряду слушать, как Ривз поет, перебирая гитарные струны. Пару лет назад Киану распустил свою рок-группу «Дог стар», в которой давно играл, но песни так и не забыл. Они пришлись к месту в те чудесные романтические вечера.

Ради спокойствия Дженнифер Киану пришлось отказаться от своих привычных стремительных передвижений на «Харлее Дэвидсоне». Сим признавалась, что стоило ей услышать рокот его мотора, как у нее кровь стыла в жилах, а воображение рисовало жуткие картины. «Вдруг ты перевернешься, угодишь в кювет, вдруг с тобой что-то случится? Я не переживу этого...» — ныла девушка. Ривз «успокаивал» любимую вызывающими ужас рассказами из детства, убеждая ее в своей неуязвимости. «Да меня ничто не берет, — петушился он. — Я и с крыш прыгал, и с деревьев, и под копыта лошадей падал — и ничего, живой!» Но она и слышать ничего не хотела. Рядом с ней Киану вдруг остро почувствовал себя уязвимым, и ему расхотелось провоцировать судьбу. Забросив мотоцикл, Ривз пересел за руль допотопной «Вольво 122» 1969 года выпуска — своей самой первой машины, которая все это время бережно хранилась в гараже сестры.

Дженнифер заставила любимого выехать из отеля и перебраться к ней, в крохотную комнатушку на Риверсайд, и была очень удивлена, когда в ответ на вопрос: «Где твои вещи?» услышала: «У меня ничего нет». Она выделила Киану тумбочку у изголовья, куда поместились три его верных попутчика — коробок, нитка для чистки зубов и фляжка с виски «Four Roses».

...Когда Сим сообщила Ривзу, что ждет ребенка, он тотчас же связался с агентом по недвижимости: «Мне срочно нужен огромный дом с садом, поляной и окнами, выходящими на южную сторону. Кто будет там жить? Молодая семья с маленьким ребенком», — выпалил он в телефонную трубку. Услышав подобное от убежденного постояльца отеля, Дженнифер лишь руками развела. Она чувствовала, что Киану было неуютно в ее квартире, знала, что прежде своим родным домом он считал малогабаритку матери в Торонто. Он мог нагрянуть туда в любую минуту, зная, что та, несмотря на бурную личную жизнь, всегда держит наготове комнату сына. Ему было приятно осознавать, что оставленная им под подушкой год назад зажигалка будет лежать на томже месте, как и скомканная пижама, небрежно брошенная на кресло. Прежде Киану никогда не поддерживал долгих отношений с женщинами, не планировал совместную жизнь с ними, дорожил своей неприкаянной свободой, чем вполне оправдывал гавайское имя. К тому же Ривз нигде долго не задерживался и свободное от съемок время старался проводить в путешествовиях.

Они купили первый же дом, который показал агент. Не потому ли, что по роковому стечению обстоятельств он располагался на Дайан-стрит, в двух шагах от того парка Лафайетт, где встретились влюбленные? Жаль, что счастливый Киану не придал тогда значения одной немаловажной детали. Прямо у дома рос гигантский сикомор. «Это старое дерево давно умерло, — пояснил агент. — К сожалению, прежние хозяева дома не успели его спилить. Говорят, древесина этих великанов очень ценится, из нее даже вырезают амулеты. Оставляю вам координаты специальной городской службы «Воспитанный сад», вам достаточно лишь позвонить — они приедут, срубят дерево и увезут все до последней щепки». Киану вспомнил совет агента слишком поздно, хотя бумажка с номером телефона организации со странным названием «Воспитанный сад» была приклеена на зеркале в прихожей. Жаль, что не поспешил поскорее избавиться от нежелательного соседства с этим деревянным мертвецом — ведь именно из плоти подобного сикомора в пять обхватов и был сделан его талисман. Как только они с Дженнифер въехали в новый дом, произошло несчастье.

...Тот летний вечер выдался на редкость прохладным. Приближалась гроза. Дикие порывы ветра раскачивали дряхлый сикомор, и тот угрожающе скрипел. Киану и Дженнифер сидели вдвоем на террасе, укутавшись в пледы, и цедили горячую воду с лимоном — свой любимый напиток. Вдруг Дженнифер вскрикнула и побледнела, схватившись руками за живот.

— Больно, — прошептала она и потеряла сознание.

Подхватив ее на руки, Киану понес обмякшее тело к машине. Бережно уложив любимую на заднее сиденье, он включил зажигание и помчался на дикой скорости в ночь, нарушив данное Дженнифер обещание не лихачить на дорогах. По капоту грозно стучали тяжелые капли дождя. Через считанные минуты машина въехала на территорию госпиталя, где наблюдалась Сим. Киану еле-еле выволок вдруг заметно отяжелевшую Дженнифер из салона. Подоспели санитары и погрузили ее на носилки.

Он просидел шесть часов под дверьми операционной, вперившись в одну точку и прислушиваясь к малейшему звуку, доносившемуся из-за дверей. Но все было тихо. Наконец к нему вышел врач:

— Вашу жену нам спасти удалось. Но ребенок родился мертвым.

...Дженнифер вернулась домой совершенно другим человеком — говорила бессвязно, все забывала и постоянно куда-то исчезала. Однажды Киану выследил ее. Как оказалось, она ездила на такси в дальний район города, где покупала с рук наркотики. Киану поместил любимую в лучшую частную клинику, где она провела несколько месяцев. Но дорогостоящее лечение не помогло. С каждым днем она становилась все прозрачнее, замкнулась в себе и категорически отказалась выходить за него замуж. Напрасно он убеждал ее в том, что все еще можно исправить. Дженнифер лишь печально качала головой. Киану до сих пор кажется, что та катастрофа, в которой она погибла спустя два года после потери ребенка, не была случайностью.

...Сегодня у него ничего не осталось от той любви. Ни Дженнифер, ни ребенка, ни их первого дома, в который он не вернулся. Со временем боль утихла, рана затянулась и он вошел во вкус одинокой жизни без любви и привязанности. В казенном месте, в толпе разношерстных туристов Киану чувствовал себя, как и они, легким на подъем, готовым сорваться куда угодно в любую минуту. Его ничто не держало на месте и ничто ни с кем не связывало. Почти идеальное существование.

Очень спасала работа. Ему предложили тридцать миллионов долларов за продолжение «Матрицы» в Голливуде, роль Гамлета в театре канадской провинции Манитоба и роль Константина — человека, побывавшего в аду и вернувшегося к жизни... Он соглашался на все, лишь бы не оставаться надолго с самим собой и воспоминаниями прошлого.

Появилась новая проблема: на что тратить огромные деньги, которые он зарабатывал? Часть из них Киану отдавал матери и сестре, а остальными распоряжался менеджер, вкладывая крупные суммы в некие инвестиционные фонды, до которых Киану не было никакого дела.

Рум-сервис отеля «Стендер» успел выучить наизусть требования своего неприхотливого клиента: утром — тарелка овсянки и чашка кофе без кофеина, днем — острый китайский суп, вечером — кусок пирога с кленовым вареньем и зеленый чай.

Говорят, живя в отеле, Киану Ривз редко покидает свой номер. Он никогда не включает телевизор, не пользуется услугами девочек по вызову, не отвечает на телефонные звонки. Портье оставляет у его двери почту и факсы. Ривз записан под чужим именем в публичной библиотеке, куда регулярно наведывается инкогнито в смешной клетчатой кепке и светлом парике. Что берет читать? В основном философские книги.

Его часто навещают сестра и мать. В эти дни обычно мрачный Киану улыбается и выводит своих женщин в свет. Они обедают в дорогих ресторанах Лос-Анджелеса, а вечера проводят в классической опере.

Недавно Киану дал интервью журналисту Маркусу Грейдону.

— Вы по-прежнему живете налегке, мистер Ривз? — поинтересовался репортер. — Это правда, что в старом саквояже у вас находятся три верных спутника: фляжка, нитка и коробок? Когда же вы наконец обзаведетесь собственным углом?

И услышал в ответ:

— Мой собственный угол всегда был и есть в квартире матери, в Торонто. Да, по-прежнему живу налегке. Только вот из саквояжа мне пришлось выбросить коробок, который раньше был талисманом. Его подарил матери мой отец, а она передарила мне — вроде как он должен был приносить счастье. Вроде как...

Юлия Козлова