Associated Press, 15 февраля 2005

Жизнь Кеану Ривза превратилась в ад с тех пор, как он закончил сниматься в продолжениях «Матрицы».



Сначала Дайана Китон бросила его в «Любовь по правилам… и без» ради толстенького коротышки Джека Николсона, годящегося Ривзу в отцы. Потом его безмятежное спокойствие дзенского ортодонтолога было нарушено взбунтовавшимся подростком-пациентом в «Пальцесосателе», независимом проекте, премьерный показ которого состоялся на январском фестивале Санданс.

Теперь же Ривз воистину погрузился в пропасть в качестве главного героя фильма «Константин», скорее даже антигероя, изгоняющего демонов обратно в преисподнюю в надежде затереть смертельный грех в собственном резюме, покуда Судный день еще не настал.

Ривз впервые выступает в главной роли после вышедших в 2003 году «Матрицы: Перезагрузки» и «Матрицы: Революции», завершивших научно-фантастическую трилогию. В промежутке, он успел сняться во второстепенных ролях в романтической комедии Нэнси Мейер «Любовь по правилам… и без» и в «Пальцесосателе», где он играет дантиста, утратившего душевное спокойствие в результате некоей забавной мести со стороны своего юного пациента.

Этой осенью сорокалетнего Ривза ожидает также выход «Помутнения», снятого по мотивам романа Филиппа К. Дика о полицейском из будущего, подсевшем на наркотик, который привел к раздвоению его личности (вторая личность торгует этими самыми наркотиками).

Под руководством режиссера Ричарда Линклейтера «Помутнение» снималось вживую, но окончательный фильм будет создан при помощи цифрового «закрашивания» поверх реального образа.

Ривз также собирается сниматься в романтической драме «Il Mare», заново объединившись для этого со своей напарницей по «Скорости» Сандрой Балок.



АП: Были ли Вы воспитаны на христианской мифологии, которая легла в основу «Константина»?

Ривз: Нет. То есть, я ходил в католическую школу в течение года, но это было ради возможности играть в хоккей. Уроки религии были для меня слишком спорными.



АП: Значит, Вам пришлось исследовать эту мифологию для фильма?

Ривз: На самом деле, я в основном обошелся собственными силами. Джон Константин обладает своего рода очень конкретным, земным взглядом на вещи, которые другие люди, возможно, сочли бы оккультными или относящимися к области духа. Но здесь, для него, демоны вполне реальны. Поэтому и я, в основном опирался на сам фильм. Мне не требовалось далеко отходить от сценария в поиске информации, потому что точка зрения, определенный взгляд на то, что делает персонаж, в нем уже содержалась.



АП: Он очень практичен в отношении мира демонов.

Ривз: Да, именно так я это и воспринял. Совершить экзорцизм для него, все равно что поменять масло. Досадная, но необходимая трата времени.



АП: И что Вы думаете об идеях рая и ада, вечного проклятия и вечного блаженства?

Ривз: Ну я все-таки надеюсь на блаженство. Хотя и знаю, что для этого придется потрудиться. Но я должен признаться, что мне не присуща, как бы выразиться, «мирская религиозность»?... Я не смотрю на это с точки зрения какой-либо религии, мне кажется, что как и в историях, которые мы рассказываем, есть такое чувство, когда сама наша жизнь указывает, куда мы движемся. То есть должно быть некое «преображение». Энергия не возникает и не исчезает, она перетекает из одной формы в другую. И она движется в каком-то направлении, что-то внутри нас, эмоции, духовность, указывают это направление. И где-то как-то это на что-то влияет… Мне кажется, должно существовать какое-то взаимодействие между жизнью, которой мы живем и жизнью, которая за этим последует.



АП: Как Вы себе представляете Ваш личный «вечный ад»? И только не говорите: как пресс-конференцию, которая никогда не кончится.

Ривз: Нет, нет, это не ад… Наверное, это жизнь без любви, не имея любви и не имея возможности ей поделиться. Мне кажется, вот такая идея, это было бы очень серьезным наказанием.



АП: И «Матрица», и теперь вот «Константин» легли в основу видеоигр. Вам не странно видеть в них свое подобие?

Ривз: Я воспринимаю это так: вот я играю Константина, и точно также Константин становится героем игры. Он становится другим существом. Это чистый сюрреализм. Но с другой стороны, я играл в «Необыкновенных приключениях Билла и Теда». А потом из этого сделали марку овсяных хлопьев. После этого ничто уже не кажется сюрреальным. Ов-сюрные хлопья.



АП: После «Матриц» Вы сыграли второстепенные роли в более крупном проекте «Любовь по правилам… и без» и в меньшем по размаху «Пальцесосателе». Исполнение сравнительно скромных ролей было чем-то вроде глотка воды для очистки рецепторов, перед новым блокбастером «Константином»?

Ривз: Скорее, это было что-то вроде открытого вопроса: есть ли что-нибудь хорошее, чем можно было бы заняться? Я хотел играть, и мой менеджер и агенты нашли эти проекты, я встретился с занятыми в них людьми, и они мне понравились. Нэнси Мейерс, например, и возможность работать с Джеком и Дайаной Китон. Это была действительно хорошая роль, я давно уже не снимался в подобном амплуа. Легкая романтическая комедия, я довольно давно в этом не участвовал.



АП: А как насчет главной роли в легкой романтической комедии?

Ривз: Звучит отлично. У Вас есть сценарий?



АП: Вот приду домой и засяду писать.

Ривз: Ну вот. Попробуйте. Это ведь очень непросто, сделать комедию.



АП: К работе над каким фильмом приятнее приступать с утра пораньше, крупным проектом вроде «Константина», или камерным, более интимным «Пальцесосателем»?

Ривз: Иногда… то, что зависит от размаха… это как когда я приехал на съемочную площадку «Матрицы», особенно в «Перезагрузке», где была целая городская площадь, или в «Революции» с деталями мира машин, и ты говоришь себе: «Вау, ничего себе игровая площадка», и это приятно. Но сам процесс игры и взаимодействие с другими актерами, и создание нового мира, работа над сценарием, одинаков приятны в обоих случаях.



АП: Что Вы думаете по поводу своего сорокалетия прошлой осенью? Что это – рубеж, или просто еще один день рождения?

Ривз: Нет, это не было для меня просто днем рождения…Это стало достаточно большим шоком. У меня все классические симптомы. Рефлексия. Где я сейчас нахожусь? Как я пришел к этому? Что действительно важно? Необходимость справиться с новым осознанием смертности. Изменившееся ощущение своего тела. Переоценка привычек и ценностей. И все такое.

Дэвид Жермен, Лос-Анжелес
Перевод: ksiuha